— Зиночка, милости просим! — крикнул генерал.
Пышненькая аппетитная шатенка, пристроив поднос на край стола, споро и аккуратно составила с него коньяк, рюмки и тарелочки с нарезанным лимоном:
— Вот, пожалуйста! — выложив возле «натюрморта» две полотняных салфетки, она удовлетворенно кивнула. — Все, как просили. Мои ночи лучше ваших дней!
— Спасибо, красавица наша! — генерал повернулся к старому другу. — Ты в курсе, что наша Зина не замужем?
— И я даже знаю, почему, — отозвался тот.
Буфетчица посмотрела на него с тревогой.
— Вы о чем, товарищ полковник?
Полковник глядел на нее сурово:
— Наше управление в связи с вашим холостым положением несет тяжелые потери.
Генерал, сдерживая смех, прикусил губу. У Зины округлились глаза:
— Какие такие потери?! — возмутилась она. — У нас все продукты свежие. Мы вон йогурты на второй день списываем, а то мало ли чего они там со сроком годности нахимичат.
Тихий нахмурился:
— Еда тут ни при чем. Я, Зина, совсем про другое, — он забарабанил пальцами по крышке стола.
Чтобы не расхохотаться, генерал сосредоточился на разливании коньяка.
— Дело в том, — хмуро продолжал полковник, — уважаемая Зинаида Аркадьевна, что многие наши молодые сотрудники…
— И не только молодые, — вставил генерал.
Тихий сокрушенно покачал головой:
— Да, к сожалению, и не молодые тоже. Так вот. Под впечатлением от вашей неотразимой прелести и полной недоступности, — он окинул ошеломленную буфетчицу мрачным взглядом, — они начинают выяснять между собой свои шансы на ваши руку и сердце. Вы что, не слышали? Четыре дуэли в офицерском общежитии за последние два месяца.
— Четыре чего? — Зинино лицо покрылось красными пятнами, глаза наполнились слезами. — Ну да, лейтенант Кострюков из шифровального отдела сделал мне предложение. Ну, типа замуж зовет. Я пока ничего не ответила.
— Вот вы не отвечаете, а они того, на саблях дерутся, — укоризненно покачал головой полковник. — Слава богу, все ранения не опасные.