— О! Отлично! Вот и рисуй. Рисуй себе до потери пульса. Это тебя отвлечет.
Глеб вздохнул:
— Я удержаться не могу — ее все время рисую.
— М-да. Этого я не учел, — водитель покрутил головой. — Может, тогда тебе в интернет с головой нырнуть? Чаты там всякие, фейсбуки, «Одноклассники»…
— Не, — Глеб сморщился. — Не люблю я это дело. Скучно там. Бла-бла-бла сплошное, ах, котики, ох, погода плохая. Реального ничего нет.
Парень пожал плечами:
— Ну, тогда страдай дальше. Пока само не рассосется. Потому что оно рассосется, это я тебе точно говорю. Жизнь длинная, вот и живи, как живется. Только брату не говори ничего и девушке этой тоже. Поверь, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Пока я так и делаю, — вздохнул Глеб. — Про ничего хорошего — это-то я понимаю. Значит, буду и дальше стараться… Ну, вот я уже почти дома, здесь пешком дойду.
Машина встала, Глеб выбрался наружу:
— Спасибо, что подбросили, — протянув руку к водительскому окну, он почувствовал неожиданно крепкое пожатие. Это он меня подбадривает. — И за слова ваши еще раз спасибо, — добавил он после секундной паузы. — Я, наверное, просто тороплюсь жить. Хочется, чтобы все сразу… Спасибо вам. Как-то легче стало.
— Не за что! Не грусти, выпускник. И главное, на стакан не бросайся. С горя бывает. Но не надо. Это только с виду они стеклянные.
— А на самом деле? — удивился Глеб.
— На самом деле они — бездонные. Проверено. Бывай!
Машина резко взяла с места.
Квартиру заполняла тишина — теплая, мягкая, спокойная. То ли нет никого, то ли все спят уже — неужели Борька раньше него вернулся?
Пробираясь на цыпочках мимо родительской спальни, Глеб хотел прикрыть полуотворенную — сквозняком, должно быть — дверь, взялся за ручку и… увидел.
Струившийся в распахнутое окно рассвет обрисовывал каждый изгиб обнаженного тела, делая его похожим на античные статуи и одновременно как будто бесплотным. Словно это не Алена лежала там, посреди сбитых простыней, на плече у Бориса, а лишь видение, греза, сон…
Глеб не знал, сколько он простоял так, застыв у полуоткрытой двери. Не знал даже, как оказался в своей комнате. Во всяком случае, когда раздался телефонный звонок, он был именно там.
Звонила мать.
— Да, мам, — промычал он в трубку нарочито сонным голосом. — Да дома я, дома! Сплю! — за стеной скрипнула кровать, послышался испуганный шепот. — Нет, не знаю, когда пришел. Сплю я! Да, мам, я выпил шампанского! Да, много. Поэтому и сплю, чего мне еще делать? Вы сами когда явитесь? Через час? Меня не будить, и Борьке то же самое передайте, когда он найдется. Все, целую.