– Пока крест стоит над землей Русской, бояться ей нечего. Все остальные будут пред ней трепетать, а она ни перед кем, кроме единого Бога! – слышал этой ночью Владимир.
Даже если бы ночной гость не произнес ни слова, само его появление и подаренный крестик говорили больше, чем все осаждавшие его посланники с разных концов земли!
Чужой Бог протянул ему руку?
– Даже если это был сон, не важно, ведь душа во сне отделяется от тела и видит все так, как оно есть.
Его правая ладонь зачесалась. Он обтер ее о влажную рубаху на груди и посмотрел. На ладони был след от креста поверх трезубца, точно такой же как тогда, когда Олаф, прощаясь, вложил ему в руку крест, который он позже повесил в лесу на ель.
Испугавшись, он снял с шеи подаренный крест. В комнате воцарилась темнота, словно он загасил лучину.
– Будь чист и кроток как голубь.
Этот привидевшийся или реальный собеседник требовал от него немалого.
Легче принести жертвы нескольким богам, чем удовлетворить одного этого. Как же он, такой незлобивый, может дать отпор врагам, укрепить страну и народ от зла защитить? Перун властвует, пользуясь силой. Если христианский Бог – это любовь, в чем его сила?
Он сопротивлялся и не отступил перед чувством, что, сняв крестик, откажется от чего-то уже ставшего его частью.
Постоянно думал о той ночи, о днях грядущих и о решениях, которые, как стало ясно, ему придется принять.
Все казалось тягостным и мрачным, и, хотя солнце поднялось уже высоко, было темнее, чем минувшей ночью, так что ему даже показалось, что он все еще спит.
– Князь, прибыл гонец из Константинополя. Принцессу, рожденную в пурпуре, прекрасную Анну, собирают в дорогу! Посылают ее тебе в жены!
16
– Анна… Имя белого цвета. Хрустящий сухой снег. Мягкий пух. Какая она? Говорят, жаловалась, что ее отсылают к грязному безбожнику. Анна. Да, чистое имя, звучит благородно.
Царьградский драгоценный камень, так ее называют. Первая среди христианских дам. Молится единому Богу и от меня тоже требует и ожидает. Нужно бы и мне иметь только одну жену, только ее!
Воеводы рассказывают, что для моего отца все женщины были одинаковы. Про него не знаю, а со мной не так. Кожа, дыхание, смех – все разное. Как смотрит, как говорит, как ласкает. Одна пляшет как дикий лесной зверь, другая поет как птица полевая, весну предвещающая, третья ускользает как рыба в проруби… Мои женщины… Надо бы мне от них отказаться. И от новых невольниц, с которыми я еще не имел дела. И от Марушки, которая дни напролет плакала, когда я собрался уезжать, просила взять ее с собой… Ах, она, как трепещущая молодая кобылка, еще ни разу не взнузданная, не оседланная, ее черные глаза мечут молнии стоит мне глянуть на другую.
Жизнь как скачка верхом на коне. Крепко держи поволья и любой ценой оставайся в седле. Чуть почуя слабость, конь начинает своевольничать, и может сбросить тебя спиной оземь! Мое дело держать поводья и править, а Анна может требовать чего угодно, и я дам ей все, что будет угодно мне. Они собирают ее в дорогу, хотя я их условий не выполнил, а это означает, что дела их плохи.
Крещение… все говорят об этом, меня разные сновидения преследуют. Но решать мне… Старая вера не изношенная одежда, трудно это…
Народит мне сыновей, русские получат Царьград, даже не обнажив мечей, не потеряв ни единого воина! Хотя и называют меня дикарем и безбожником, однако принцессу в жены посылают. Великая Византия склонила передо мной голову.
ebooksa