Жен у меня было слишком много, многие из них и детей мне родили.
Но не она. Не Атех. Греет и даже жжет меня воспоминание обо всех этих годах. Женщина – это не только пьянящее питье, хмельное и ароматное, как считал я в молодости. От такого питья к утру снова разум обретаешь, выветривается оно из головы, а женщина, плоть от плоти мужчины, стоит ей проникнуть в кровь, гуляет по венам, губит душу. Женщина – это сила. Мать и возлюбленная. А сейчас ни одной из них нет рядом…
Не узнал я ее по преданности, с которой она меня ласкала, не узнал мелких веснушек на носу, ямочек на щеках, смеха… А коли и узнал бы… так же бы все и было. Правда, я и сейчас помню вкус ее детских слез при расставании… Князь себе не принадлежит. Она это тоже знала, поэтому мне не открылась.
Прости меня, Боже, христианином быть – легко сердцу и душе сладко, но быть князем христианским… тягостно, больно, приходится отрывать от себя то, что твое… Я принял истинную веру, отрекся от идолов, но жертвы приносить не перестал. Вот, Ярослав, плоть от плоти моей, а я вынужден пойти на него…
Жертва – это святое слово.
Сыновей у меня, слава богу, столько, что не просто их пересчитать. Кроме Бориса и Глеба, родившихся в освященном браке, все остальные за княжество дерутся…
Дочь моя Престслава, живет богоугодно, детей рожает, трудолюбива. Женщина – это дар. Одно только добро несет земле. Даже если и склочная, с плохим нравом, ленивая, а тоже к порядку привыкает, Бог так устроил, что ее к дому дети да муж привязывают. Хорошо, когда дочери есть.
И сын хороший – благословение, продолжает тобой начатое. Пусть Борис после меня правит, так я сказал боярам и епископу Анастасию. Мудрый он, набожный, порядочный. Из-за безделицы воевать не станет. Война – это зло. Кровь, огонь, страдание. Земля под копытами в пыль обращается, смерть скачет с тобой бок о бок. Сколько же я воевал, и под святым отцовским знаменем, и под своим… чтобы укрепить княжество, защитить народ свой от чужаков, отогнать зло от городов наших. Многие годы воевал с печенегами.
А теперь придется идти на сына. Почему он против отца своего восстал? Ярослав, чистосердечный, ученый, к любому делу военному способный.
О Боже! Помоги мне.
Душит жара меня, горю. Может, я сплю, а проснусь в Новгороде, снегами окруженный. На берегу, где торговцы со всех сторон зазывают, а вода черна от судов и лодок… быстрые струги, купеческие суда…
Или в Золотой палате дворца, на старом княжеском троне. На коне, во время охоты, в бою…
Не могу встать, выглянуть в окно, чтобы увидеть, где я. Какая жара, пот, мне бы сейчас снега…
Догорает свеча, подсвечник весь в каплях воска, надо бы его заменить… Не позвать ли кого?
Завтра Перунов день. Знаю, еще многие на него не нарадуются, прославляют его. Трудно привыкать даже к новой одежде, когда новый дом построишь нужно время, чтобы почувствовать себя в нем своим. Но не покидаешь же его, чтобы вернуться в старый, обветшавший. Истинная вера вошла русским в душу, и более деревянных суровых идолов полюбился им добрый Бог, Тот, который любовь.
С мощной силой молодого дуба укореняется, разветвляется и покрывается живой листвой вера Христова.
Если в этот час суждено предстать мне перед Богом, народ мой останется в руках надежных, в Его руках.
Ответ ли это? Конец ли это? Или же все продолжается?.. Семя посеял я, но и после богатейшего урожая земля нуждается в вспашке. Ненасытен человек, а что он не потратит, ветры развеют… Тело накормить легче, чем душу. Сбиться с пути легко, и человеку, и народу целому, а коль нога заплутает, заблудиться может и душа. Она упоминала завет… Она, Атех. Да, завет это страж веры.
С помощью Господа привел я народ свой к истинной вере, оставил потомкам свой завет. Он установил такой порядок, и всегда найдется кто-то, кто продолжит. Проложит борозду там, где сухая, спекшаяся земля грозит превратиться в целину… Хорошо она сказала тогда, все имеет свое продолжение…
Что бы человек ни испортил, рука Божья может исправить.
ebooksa