– Ну, чего молчите? Что тут случилось? Где находки, блин? Паша, отвечай!
Паша вышел вперед и ответил. Он был достаточно смел для этого.
– Так это, понимаешь, нашли кувшин-то, обрадовались. Ну, выпить же надо, обмыть. Ну и…
– Напились?
– Ну, потом да.
– Когда это потом?
– Ну, когда в Добрянку приехали. Но там мы культурно, никого не трогали. Ну и к следующему вечеру вернулись, так вышло. Вот.
– А кто в лагере остался? – спросил Садомский.
Парни молчали.
– Вы что, оставили всё без присмотра? Кто копал?
Паша, переступив с ноги на ногу, скромно ответил:
– Никого не оставили. Кто копал – не знаем. Но найдем гниду, зуб даю, найдем!
Садомский сел на землю, обхватив голову руками. Его просто и нагло обворовали! И где теперь искать этого вора на просторах земли уральской, было совершенно непонятно. Все, чем он жил последний год, было потеряно, смято, уничтожено, он сам был унижен, как теперь он посмотрит в глаза уважаемому человеку, которого, получается, водил за нос? Когда еще будет шанс обрести славу и деньги? Этот шанс дается только раз в жизни, и Станислав Николаевич его тупо профукал.
Садомский винил себя, что не остался в лагере, но больше своих людей, простых немудреных парней из провинции, с маленькими потребностями и скудным умишком. Это они все испортили! Да вот исправить было уже невозможно. И мстить им, ничего не понимающим, тоже смешно и бесполезно. Он слушал отдававшего приказы Кирилла, смотрел, как Паша снаряжает отряд для поиска вора по окрестным деревням, как Кирилл звонит каким-то местным антикварам, предупреждая о том, что если где-то вылезет что-то из Древнего Ирана, то пусть сообщат, кивал головой, но все было как в тумане.
Он спустился в раскоп в таком состоянии, взял в руки совок и начал осторожно разрывать глину там, где углядел пару дирхемов и медную петлю. Делал Садомский это машинально, но из земли, как жалкое вознаграждение несостоявшемуся русскому Шлиману, показалось горлышко треснутого глиняного горшка, из которого высыпались серебряные монетки с изображением головы в перьях и со страшным оскалом, из-за несовершенства чеканки появившимся вместо благородной бороды шахиншаха. Садомский поднял одну монетку, оттер пальцем лик Хосрова и увидел, что тот смеется, смеется над ним, над окружающими, над всем этим миром, раскрашенным осенью в красивые цвета смерти…
Вероника смотрела на телефон, который высвечивал на экране неотвеченные вызовы от Станислава Николаевича и Алексея, и не знала, что делать. Уже и карты Таро пошли в ход, и знакомые доморощенные астрологи предсказывали ей будущее, уверяя, что ей будет хорошо с обоими мужчинами, и кофейная гуща сваренного подружкой крепкого кофе расплывалась аморфными контурами, показывая лицо то одного, то другого, то вообще странное животное. Она не могла выбрать, она металась, ожидая какой-либо подсказки, но подсказки не было.
В конце концов Вероника, совсем потеряв надежду, решила, что все будет по-старому, никто ей не нужен, и она будет жить так, как получится. Она бросила работу, потому что в то время, когда раздумья терзали ее, на работу ходить было совершенно невозможно, и ее попросили уволиться по-доброму; искать новую не было желания, депрессия не покидала измученную Веронику. В тот вечер, когда она решила, что никто ей не нужен и все будет так, как было раньше, она залезла на давно забытый сайт знакомств, ответила на первое попавшееся предложение выпить кофе и познакомиться, захлопнула ноутбук, оделась в вызывающее красное платье с дерзким вырезом на спине, надела красные туфли на высоком каблуке и вышла из подъезда, поеживаясь от сентябрьского дождя. Но она не прошла и десятка метров, как путь ей преградила распахнувшаяся дверь автомобиля. Вероника подняла глаза и хотела сказать водителю все, что знала из неформальной лексики, но увидала Алексея, который улыбался ей, приглашая сесть в машину.
– Привет, Вероника. Сегодня холодно, давай подвезу.
Вероника, еще не осознав ничего, находясь в подавленном состоянии, села в машину. Она хотела сказать адрес и название кафе, где было назначено свидание с очередным похотливым самцом, но промолчала. Алексей уверенно вывел машину из двора и направился куда-то вперёд. «Дворники» раздвигали капли дождя на лобовом стекле.
Вырулив за город, они долго ехали. Вероника молчала, пригревшись в теплой машине, молчал и Алексей, следя за дорогой и ни разу не посмотрев на нее. В конце концов машина, простучав колесами по разбитой дороге, выехала на знакомое место. Было пустынно и тихо, не так, как летом. Не было видно ни людей, ни машин, ни коров, ни вездесущих деревенских собак, лишь два золотых купола маленькой церкви несли свои кресты, подперев ими свинцовое небо, которое, казалось, упадет без этой поддержки в такие же серые и тяжелые воды простора Камы.
ebooksa