– Несомненно, это оригиналы. Но откуда у вас такая коллекция? Это достойно любого музея мира!
– Знаете, предложили по случаю. И очень недорого.
– Кто предложил? – спросил Садомский, начиная что-то подозревать. Потому что иного источника, кроме того, который он искал весь последний год, для столь полного набора культовых предметов и монет того времени у него на примете не было.
Олигарх рассмеялся, тряся двойным подбородком:
– Станислав Николаевич, вы же понимаете, в нашей среде такое спрашивать не принято. А цену скажу – миллион евро, всего. Вы же понимаете, что это дешево?
– Это очень дешево. Это стоит в десятки раз больше, – сквозь зубы, едва сдерживая раздражение, произнес Садомский, думая: «Господи, если бы ты был на свете, разве бы ты дал проклятому подлому вору всё это? Разве бы ты позволил за какой-то миллион евро продать то, что стоит славы, величия, уважения и памяти потомков?» Но Господь не внимал Станиславу Николаевичу, олигарх лукаво улыбался, любовно озирая свое богатство, а Садомский вынужден был лишь откланяться, подтвердив реальную стоимость коллекции и её востребованность на рынке антиквариата.
Помощница проводила Садомского до двери, он вышел на набережную, но вместо работы отправился в тот индийский ресторанчик, где любил выпить отличного чаю с молоком. На этот раз Станислав Николаевич рухнул в кресло, неприличным жестом подозвал услужливого хозяина-индуса, который сам встречал дорогих постоянных гостей, и потребовал бутылку коньяка. За рассматриванием этой бутылки его и застала разрумянившаяся от прохлады и северного ветра Анастасия Валерьевна Панина.
– Стасик, я видела тебя, бредущего мимо Биржи. Сигналила, сигналила, а ты даже не повернулся. Но я же знаю, где тебя найти в обед, – щебетала Панина, снимая пальто и легкий шарфик. – Ой, что это, Станислав? Ты стал пить?
Садомский мрачно посмотрел на Анастасию Валерьевну и выпил бокал коньяка, залпом, как водку.
– Эх, Стасик, да я смотрю, у тебя депрессия. Но это делу не поможет! Официант, миленький, минеральной воды и чаю, вашего, с молоком. Так, вот тебе калий и магний для сердца, не молод уже, выпей и запей водой. А потом чаю, Стасик, чаю! А коньяк мы допьем после, у меня. И вообще, переезжай ко мне, я теперь абсолютно свободна, мне дан развод, все решилось. И ты решись, ты же такой слабый и незащищенный, Станислав! Я тебе нужна, а ты мне. Согласен? – Панина обняла мрачного Садомского, окунув его лицом в свою грудь. И Станислав Николаевич вдруг успокоился, затих, как ребенок, который так давно ждал маму и, наконец, дождался.
Две дамы неопределенно-среднего возраста, одетые в совершенно немыслимые для того места, где они находились, кружевные платья, сидели за столиком в уголке небольшого деревянного кафе, принадлежащего базе отдыха, примыкавшей к старинной деревне Шемети. Одна дама была блондинкой, с острым носиком, явно привлекающим мужчин в подпитии, в белом кружевном платье с глубоким декольте, в накинутой поверх него белой норковой шубке-коротышке, другая же, как будто в противоположность первой, была одета в нарочито темные тона, черные, как смоль, волосы струились поверх черного же легкого шарфа. Дамы ничего не ели, не пили, лишь смотрели в тусклое окно кафе и о чем-то тихо разговаривали. Официантка, она же администратор базы, лишь изредка с неудовольствием поглядывала на дам, уже не надеясь, что те закажут хоть что-нибудь или уйдут.
– Ну что, дорогая, мы тут с тобой сидим и тратим время? – спрашивала брюнетка блондинку.
– Ах, сестрица, разве время имеет для тебя значение? Уже пора принять, что оно бесконечно, – отвечала блондинка.
– Безусловно, но бесцельно прозябать в этой дыре довольно скучно. Чего ты ждешь?
– Вот их, – блондинка кивнула на прошедших за другой столик мужчину и женщину.
Брюнетка оглянулась и хмыкнула:
– Милая, это отработанный материал. У них уже всё случилось. С ними неинтересно – ни страстей, ни событий.
– Ну, как сказать, сестрица, – отвечала блондинка, – а вдруг она изменит ему с молодым и уедет на море, а он найдет их и убьет изменщицу и любовника? Или он бросит её с ребенком ради страстной роковой женщины, а она перережет себе вены?
– Все бы тебе ждать продолжения, а продолжения, ремейки и прочие сериальные тянучки всегда хуже начала. В мире миллиарды людей, обуянных страстями, живущих эмоциями, испытывающих первобытные потребности, – вот наш контингент. Есть ли смысл сидеть в этом скучном месте, где нет ничего, что бы нас питало? – парировала брюнетка. – Давай, поедем в город, там полно одержимых молодых парней, жаждущих страсти и секса, выпивки и драйва. Соблазним их, дадим их разуму одурманить себя туманом инстинктов, а потом позабавимся вдоволь.
– Тебе лишь бы гадость сделать какую-нибудь, – грустно заметила блондинка. – А как же возвышенные чувства, ведущие к необдуманным поступкам, к сумасшедшим вещам?
ebooksa