Земля забытого бога

– Господи, Алеша, что с тобой случилось?

Алексей улыбнулся, как бы давая понять, что ничего страшного, но, как и любой мужчина, решил не пропустить возможности заронить каплю жалости в женское сердце:

– Два сломанных ребра и сотрясение. Но уже всё заживает.

– Как это случилось? – тревожно выспрашивала Вероника.

Алексей лишь махнул рукой. Врать про подвиги ему было не с руки, а рассказывать правду не хотелось – ничего интересного в ней не было. Но при этом у Вероники в груди возникло какое-то новое чувство, чувство того, что Алексею очень не хватает тепла, участия и сострадания. Веронике вдруг стало его так жаль, но не обычно, как жалеют побитую собаку, а как-то по-женски, возможно, по-матерински. У нее даже слезы на глаза навернулись, и она украдкой смахнула их платком.

Ей захотелось прижать его к груди, погладить по голове, пропеть песенку, какую пела ей мама еще в детском садике, убаюкать и уснуть вместе с ним, со взрослым мужчиной, но все еще таким ребенком, чтобы тепло ее тела залечило его раны, физические и душевные. Нет, это было не влечение к мужчине, скорее невостребованный материнский инстинкт. Теперь Вероника и сама не могла определить, как назвать свое новое, возникшее именно сейчас чувство. Пока она обдумывала его, Алексей болтал о чем-то нейтральном: о погоде, что не особо радовала, о воде, которая начала падать в реках, о поисках кладов и немного о работе. Вероника слушала вполуха и ей было вполне комфортно и даже иногда интересно. Она отвечала ему изредка, глядя в глаза, которые светились жизнью, рассматривая руки, сильные, загорелые, очень даже красивые, пробегая взглядом по чертам лица, казавшимся ей почти римскими. Отчего же она раньше не замечала, что он не обычный, а вполне привлекательный?

Алексей неожиданно предложил:

– Вероника, давай поедем вместе куда-нибудь… На природу… Я научу тебя искать сокровища.

Вероника посмотрела на него и кивнула. Почему она согласилась – сама не знала, сокровища ее не возбуждали, природа уже делала все намеки на скорое наступление осени, было прохладно, часто накрапывал дождик, грозящий перерасти в нормальный уральский нудный ливень, и комфорта на этой природе, такого, как летом в жару, ждать уже не приходилось. Вероника любила тепло, но все равно решила поехать, то ли из-за этого непонятного нового чувства, то ли из-за нежелания вспоминать про испанские вечера со Станиславом Николаевичем. Про них она решительно старалась забыть, может быть, на то время, пока не определилась. Фигура Садомского после кофе с Алексеем отодвинулась на второй план, то ли испанский бред подействовал – она не знала, и вообще, состояние ее было несколько истеричным и неопределенным.

– Ну, в выходные заеду. Поближе куда-нибудь рванем, а то погода не очень, – Алексей пытался завлечь Веронику легкой дорогой, но она была уже полностью согласна, и даже находила в этой будущей поездке некое удовольствие.

В ближайшие выходные они встретились у ее дома, Алексей, уже без повязки на голове, только с немного выбритой макушкой, измазанной зеленкой, суетливо открыл дверь, посадил Веронику на переднее сиденье и уверенно помчался по направлению к одному ему известному месту. Дорога вилась серой лентой, как назло, закапал дождик, но быстро закончился; по бокам неслись уже желтеющие смешанные леса, иногда перебиваемые вечнозелеными елями, полями, то перепаханными под пары, то зеленеющими озимыми. Тучи ползли по небу, напоминая о скорой осени, мокрой, противной, грязной и темной, но Вероника привыкла, ведь за осенью будет зима, белая и чистая, когда все становится вновь красивым и холодным, и когда так приятно после мороза зайти в теплую квартирку на ее этаже, налить горячего чая и закутаться в плед на диване с хорошей книжкой.

Когда машина въехала в деревню, простучала подвеской по когда-то асфальтированной улице, Вероника неожиданно узнала место. Это была та самая деревня с новой церковью на берегу, на полуострове, где она первый раз увидела Алексея и куда приезжала ещё раз с Садомским.

«Странно, почему-то все пути ведут сюда», – подумала она, но не придала этому значения. Река за церковью была свинцового цвета, по поверхности воды неслись белые барашки волн. Алексей пересек мост, отвернул на грунтовку, проехал между старыми домиками, огражденными темными заборами из штакетин, и выехал на небольшую полянку прямо у воды.

– Прибыли, – объявил он, – сейчас соберу прибор и пойдем во-он туда, – указал он на оголившийся из-за спуска воды участок берега. Тот выглядел довольно непрезентабельно: грязным, глиняным и заиленным. Пока Алексей копался в багажнике, Вероника вышла и зябко укуталась в плащик – с реки дул сильный ветер.

– Вот, сапоги надень, я взял тебе, а то тут глина, кроссовки запачкаешь, – Алексей протянул ей старые резиновые сапожки. Она послушно надела и пошла вслед за ним на берег, ноги увязали в глине. Вероника старалась идти поближе к заросшему травой крутому склону, на котором стояли на косогоре несколько домов, похоже, дач небедных горожан. Алексей махал металлоискателем, то и дело копая лопатой в месте какого-то особого писка прибора, который, как казалось Веронике, пищал почти всегда.

– Мусор тут, – бормотал увлеченно Алексей, – но, может, и еще чего будет.

Через пару часов поиска и перебирания липкого грунта, когда Вероника уже немного утомилась, Алексей вывалил на старые мостки то, что ему удалось откопать. Глаза его излучали энергию и радость, которой, по-видимому, он очень хотел поделиться с Вероникой.

– Ну вот, не густо, но ведь есть что-то. Видимо, ты приносишь счастье.

Вероника устало улыбнулась, но была довольна этим немудреным комплиментом. Хотелось есть, она вспомнила про бутерброды и термос, что лежали в машине, но ей не нравилось прерывать счастье Алексея, которое она ему принесла, и Вероника терпеливо осталась рассматривать кусочки грязи, что Алексей старательно раскладывал на старых мостках.

– Вот, это монетки времён СССР, две копейки и пять. А это вот две копейки Александра Второго, очень приятная находка. А это значок комсомольский, годов шестидесятых, – Алексей оттирал от грязи комочки, и они превращались почти в то, что он перечислял.