Приключения Оливера Твиста (адаптированный пересказ)

– Славный мальчик, Чарли… ловко сделано… – бормотал он. – Оливер тоже… ха-ха-ха!.. и Оливер… Он теперь совсем джентльмен… совсем джентль… уведите этого мальчика спать!

Тюремщик взял Оливера за руку и, шепнув, чтобы он не боялся, молча смотрел.

– Уведите его спать! – крикнул Феджин. – Он… он… причина всего этого. Дадут денег, если приучить его… Билл, не возитесь с девушкой… режьте как можно глубже глотку Болтера. Отпилите ему голову!

– Феджин! – окликнул его тюремщик.

– Это я! – встряхнулся еврей. – Я – беспомощный старик, милорд! Дряхлый, дряхлый старик!

Тут он заметил Оливера и мистера Браунлоу. Забившись в самый дальний угол скамьи, он спросил, что им здесь нужно.

– У вас есть кое-какие бумаги, – подойдя ближе, сказал мистер Браунлоу, – которые передал вам человек по имени Монкс.

– Все это ложь! У меня нет ни одной, ни одной!

– Ради господа бога, не говорите так сейчас, на пороге смерти! Ответьте, где они. Вы знаете, что Сайкс умер, что Монкс сознался… Где эти бумаги?

– Оливер, подойди! Я хочу сказать тебе что-то на ухо, – позвал Феджин, а когда мальчик подошел, зашептал. – Бумаги в холщовом мешке спрятаны в отверстии над самым камином в комнате наверху… Я хочу поговорить с тобой, мой милый. Я хочу поговорить с тобой.

– Хорошо, – ответил Оливер. – Позвольте мне прочитать молитву. Прошу вас! Сделайте это вместе со мной, и мы будем говорить до утра.

– Ты можешь вывести меня отсюда! Да, я знаю, ты можешь. Пойдем, я не хочу оставаться здесь! – он подталкивал Оливера к двери и горбился, словно пытаясь спрятаться за худенькой спиной мальчика.

– Вам больше не о чем его спрашивать, сэр? – спросил у мистера Браунлоу тюремщик.

– Больше нет никаких вопросов.

– Тогда прошу.

Дверь камеры открылась, и вернулись сторожа.

– Поторопись, Оливер! – крикнул Феджин. – Веди меня! Веди без шума, но не мешкай. Скорее, скорее!

Сторожа схватили его и оттащили назад. Феджин отбивался и кричал так, что это было слышно во всех коридорах.

Оливер чуть не упал в обморок после этой страшной сцены и так ослабел, что в течение часа, если не больше, не в силах был идти.

Светало, когда они вышли. Уже собралась огромная толпа, люди толкались, спорили, шутили. Все говорило о кипучей жизни – все, кроме страшных предметов в самом центре: черного помоста, поперечной перекладины, веревки и прочих орудий смерти.