– Нет. Моя мать оставила ее у селян, дав им небольшую сумму денег. А попутно рассказала этим людям о позоре ее сестры и просила их хорошенько присматривать за девочкой, так как у нее дурная кровь, поскольку она незаконнорожденная и рано или поздно собьется с пути. Ребенок влачил жалкое существование до тех пор, пока одна вдова, проживавшая в то время в Честере, увидев девочку, почувствовала к ней сострадание и взяла ее к себе. Года два-три назад я потерял ее из виду и снова встретил за несколько месяцев до этого дня.
– Вы видите ее сейчас?
– Да. Вот она, передо мной, – кивнул Монкс на мисс Роз.
– Но она по-прежнему моя племянница! – воскликнула миссис Мэйли, обнимая слабеющую девушку. – Ни за какие блага в мире не рассталась бы я с ней: это моя милая, родная девочка!
– Роз, милая, дорогая Роз! – закричал Оливер, также обнимая девушку. – Сестра… моя дорогая сестра!
Радость и горе смешались в одной чаше, но слезы не были горьки; ибо сама скорбь была такой мягкой, окутанной такими нежными воспоминаниями, что превратилась в торжественную радость. Все ушли, оставив Роз и Оливера наедине с их чувствами.
Долго-долго оставались они вдвоем. Наконец, тихий стук известил о том, что кто-то стоит за дверью. На пороге стоял Гарри Мэйли. Впустив его, Оливер выскользнул за дверь.
– Я знаю все! – сказал Гарри, садясь рядом с девушкой. – И я здесь не случайно: догадываетесь, что я пришел напомнить вам об одном обещании? Вы разрешили мне в любое время в течение года вернуться к предмету нашего последнего разговора, помните?
– Разрешила.
– Я должен был положить к вашим ногам то положение в обществе и то состояние, какие могли у меня быть. А если бы вы не отступили от своего первоначального решения, я бы взял на себя обязательство не пытаться ни словом, ни делом его изменить. Но разоблачения сегодняшнего вечера…
– Разоблачения сегодняшнего вечера, – мягко повторила Роз, – не изменяют моего положения.
– Вы ожесточаете свое сердце против меня, Роз, – возразил влюбленный. – Но послушайте же! Я не предлагаю вам теперь почетного положения в суетном свете, я не предлагаю вам общаться с миром злобы и унижений, где честного человека заставляют краснеть… Я предлагаю свое сердце и домашний очаг – только это, милая Роз, только это я и могу вам предложить.
– Что вы хотите сказать? – запинаясь, выговорила Роз.
– Я хочу сказать вот что. Когда я расстался с вами в последний раз, то решил так: если мой мир не может быть вашим, я сделаю ваш мир своим. Есть в самом преуспевающем графстве Англии веселые поля и густые рощи, а близ одной деревенской церкви стоит, ожидая нас, коттедж. И вы можете заставить меня гордиться им в тысячу раз больше, чем всеми надеждами, от которых я отрекся. Таково теперь мое положение и звание, и я их кладу к вашим ногам.
– Пренеприятная штука – ждать влюбленных к ужину! – сказал мистер Гримуиг, просыпаясь и сдергивая с головы носовой платок. – Но, похоже, все позади и мы можем сесть за стол. Однако, вначале я возьму на себя смелость поцеловать невесту. Ведь вы невеста, милая Роз?
Не теряя времени, мистер Гримуиг вскочил с кресла и поцеловал зарумянившуюся девушку. Его примеру, оказавшемуся заразительным, последовали доктор и мистер Браунлоу. Кое-кто потом утверждал, что это Гарри Мэйли первый подал пример в соседней комнате.
– Оливер, дитя мое, – спросила миссис Мэйли, – почему ты плачешь?
Оливер смотрел на Роз и Гарри, и в глазах его действительно стояли слезы.
– Бедный Дик умер! Он не дождался меня… – прошептал Оливер так, чтобы счастливые влюбленные не слышали этих печальных слов.
Глава LII
ebooksa