Робинзоны космоса

22
18
20
22
24
26
28
30

– Надеюсь, адмирал, – почтительно проговорил Кириос, – наше мирасу вам понравится. Мы делаем его на основе одного растения с планеты Тилия, на которой в основном и проживаем.

Стеклянная бутылка – никто еще не придумал ничего лучшего для хранения ценных жидкостей – отличалась непередаваемо изящной формой. Пока Кириос разливал спиртное по хрустальным бокалам, я размышлял над небольшими противоречиями в фактах: одежда нашего хозяина и та строгая дисциплина, которая, судя по всему, царила на его звездолете, указывая на несколько варварский милитаризм, довольно плохо соотносились с изысканностью бокалов и бутылки. Уж не было ли добро награбленным, доставшимся Милонасу от другой цивилизации? Но это казалось маловероятным.

Я сделал небольшой глоток. Внутри бокала было не вино в земном смысле слова, а что-то вроде одного из тех сладких ликеров, которые китайцы получают из абрикосов, только с большей выдержкой и более насыщенным букетом. Напиток был чудо как хорош.

– Как скоро мы прибудем к месту назначения?

– Раньше… – Он на мгновение задумался, пытаясь обозначить срок более или менее понятным нам способом. – Раньше, чем вы выспитесь и поедите. Но наши вожди примут вас чуть позднее.

Завязалась долгая беседа. Кириоса интересовало все, что касалось Земли.

– Мы знали, что Солнце взорвалось, или, по крайней мере, предполагали это, так как не были абсолютно уверены в том, что самая ближайшая к нам звезда солнечного типа действительно является Солнцем – настоящим Солнцем. Даже не знаю, как выразить мое восхищение вашим подвигом! Превратить две планеты в звездолеты! И всего лишь при помощи космомагнетизма!

И он забросал нас вопросами, которые доказывали, что в этой обособленной части человечества капитаны космических кораблей обладали весьма обширными научными знаниями.

Потом он, в свою очередь, утолил наше любопытство. Да, они являлись потомками экипажа третьего гиперкосмического звездолета. Их история мало чем отличалась от истории того удачливого корабля, который все же сумел вернуться на Землю: после шести лет отчаянных скитаний по всему космосу они совершенно случайно набрели на некую систему, в которой имелись пригодные для жизни планеты, и решили обосноваться на одной из них.

– И вы не нашли способа сориентироваться в гиперпространстве?

– Если бы я сказал вам, что мы его нашли, вы бы мне не поверили и были бы правы. В таком случае мы бы давно уже вышли с вами на связь! Мы тоже прибегали к помощи космомагнитов, но наткнулись на тот же барьер, что и вы.

Из осторожности мы умолчали об открытиях, сделанных на Марсе. Мы поужинали с капитаном – подали кроваво-красное, очень вкусное мясо и необычные, но восхитительные фрукты, – а затем прекрасно выспались.

Планета неуклонно увеличивалась в размерах, и вскоре мы вошли в ее атмосферу. На центральном экране рулевой рубки я разглядывал все еще затянутую тучами поверхность, как вдруг испытал настоящий шок: я узнал простиравшийся под нами полуостров, на оконечности которого, сверкая нагромождениями копьевидных башен, стоял какой-то город. Я обладал тогда – да и сейчас обладаю – фотографической памятью, так что сомнений у меня не было ни малейших. Я прошептал Кельбику:

– Второе марсианское фото!

Он вздрогнул, пригляделся внимательнее, побледнел и пробормотал:

– Но тогда… Как такое вообще возможно?

Обращаясь к Кириосу, я спросил его, как можно более небрежно, – Кельбик переводил мои слова:

– А вы, случайно, не знаете других народов, способных путешествовать в космосе, кроме драмов, нас и вас самих?

– Есть еще один в системе соседней звезды. Вероятно, они тоже являются потомками землян. Все наши попытки вступить с ними в контакт потерпели неудачу. Но еще раньше, в старину, у нас была объявлена тревога. Наши детекторы засекли в высотах нашей атмосферы некое неравномерно движущееся тело. Это случилось примерно в трехсотом году нашей эры. Мы тут же выслали патрульный корабль, он ничего не обнаружил и смог поймать лишь радарное эхо. Преследование было долгим, но внезапно исчезло и эхо. Мы долго еще находились в состоянии боевой готовности… Но почему вы спрашиваете? Вам что-то известно?

– Нет, обычное любопытство. Мы и сами ни с кем не пересекались после нашествия драмов.