Хани, властитель неба, был высоким широкоплечим старцем с холодными голубыми глазами, тщательно ухаживавшим за длинной седой бородой старомодного вида. Он прошел прямиком в мою лабораторию в сопровождении другого старомодного явления, просто восхитительного – молодой блондинки, которой оказалась его внучка Рения, геолог и геофизик, ученица Снэ, властителя планет. Но в тот момент, должен признать, я не обратил на нее особого внимания. Я ознакомил Хани со своими новыми методами расчета и с результатами, к которым они меня привели. Он неспешно перепроверил мою работу, но ошибок не обнаружил. Подняв глаза, он прошелся взглядом по тихой и пустынной лаборатории, меланхолично посмотрел на внучку, потом на меня:
– Жаль, Хорк, что ваши расчеты верны. В свое время вы, несомненно, стали бы властителем…
Мы долго сидели молча. Я взглянул на Рению. Она и бровью не повела, когда я изложил результаты моих трудов. Ее зеленые глаза затуманились, но тонкие, правильные черты лица сохранили выражение спокойной решимости. Она заговорила первой:
– Неужели мы действительно ничего не можем сделать? Неужели человек жил напрасно? И не будет ли лучше отправить в гиперпространство звездолеты, пусть даже только один из тысячи долетит… хоть куда-то?
– Я думал о другой возможности, – сказал я. – Похоже – во всяком случае, так мне представляется, – взрыв достигнет только орбиты Урана или, на худой конец, Нептуна. Мы имеем дело не с какой-то новой или сверхновой звездой, но с чем-то иным. И если мы сможем отвести Землю на достаточное расстояние…
– Именно это и нужно сделать, – поддержал меня Хани. – Вот только успеем ли мы? Десять лет – слишком маленький срок для подобного предприятия! Я останусь здесь на месяц. В конце концов, все ваши экстраполяции основаны только на наблюдениях, сделанных в последнее полугодие. Я согласен с вами: Солнце не превратится в классическую новую или сверхновую, но общие черты все же просматриваются. Я затребую копии всех докладов, которые касаются Солнца и новых звезд. Мы вместе продолжим вашу работу, а там уже посмотрим.
За исключением Брира, Хани, Рении, моих непосредственных помощников и меня самого, никто на Меркурии, даже астрономы, не догадывался о жестокой правде. Своих результатов я добился благодаря новой методике расчетов.
Все полагали, что Хани совершает инспекционную поездку – факт редкий, но не беспрецедентный. Теперь, когда я уже не нес всей ответственности за исследования и бремя тяжкой тайны со мной делили другие, на меня навалилась невероятная усталость, и я был вынужден взять несколько дней отгулов – серые клеточки требовали небольшой передышки. Я воспользовался вынужденным отпуском для того, чтобы показать Рении Меркурий. В космолете Хани мы облетели планету со всех сторон, на предельно низкой высоте. Последний день мы провели на вершине горы Теней, где располагалась небольшая станция отдыха. Рения оказалась чудесной спутницей, веселой и неунывающей. На Меркурий она прилетела впервые, но вместе с дедушкой уже бывала на Марсе, спутниках Юпитера и Сатурна, даже на Нептуне. Что до Венеры, то она там родилась – Хани был венерианином по происхождению, – но покинула эту планету в юном возрасте.
Когда-то, за сколько-то тысячелетий или даже миллионов лет до появления на Земле человека, на Марсе – пусть он и был в наше время, как и в ваши дни, голой планетой, почти такой же бесплодной, как и Меркурий, покрытой лимонитными песками и чахлыми лишайниками, – проживали марсиане. Их следы были крошечными, едва заметными, но неоспоримыми: несколько полуобвалившихся, порой засыпанных песком туннелей. В одном из них недавно обнаружили обломки веретенообразного летательного аппарата: он испытал разрушительное действие коррозии, но когда-то, похоже, работал на основе космомагнетизма. Но вот
Я снова принялся за работу вместе с Хани и почти ежедневно виделся с Ренией. Казалось, старик и часа не мог обойтись без своей внучки. Только она могла его успокоить, когда он был на взводе. Хани, крайне приятному и умному человеку, была присуща ярко выраженная маниакальность. Пришлось научиться представлять ему свои расчеты так, чтобы не слышать, как он скрежещет зубами, перепроверяя их. Мы проанализировали архивные данные о Солнце и все каждодневные наблюдения последних лет.
На Земле целая армия астрофизиков изучала все, что было известно о начальных стадиях развития новых и сверхновых, и пересылала нам результаты на космолетах особого назначения. Чтобы не привлекать чрезмерного внимания астрономов, Хани распространил слух, будто он проверяет одну из моих теорий, согласно которой ближайшая к нам звезда, Этанор, рискует вскоре превратиться в сверхновую.
Совет властителей – под довольно туманными предлогами – снова провел через правительство триллов закон Алькитта, который позволял в случае необходимости мобилизовать все земные энергоресурсы. Незаметно начались первые приготовления.
Наши расчеты позволили наконец уточнить срок солнечного взрыва: при сохранении нынешнего ритма солнечных ядерных реакций у нас оставалось двенадцать лет и шестьдесят четыре дня. Но следовало учитывать возможное ускорение, так что «запас прочности» не превышал восьми лет.
Стало быть, через восемь лет Земля и Венера должны были удалиться от Солнца, причем на максимально возможное расстояние, зайдя за орбиту Урана. О спасении других планет не могло идти и речи, и одно время мы всерьез рассматривали план, согласно которому предполагалось переселить на Землю всех колонистов с Венеры. Но выяснилось, что данная операция, вкупе с сооружением герметичных подземных убежищ еще для семисот миллионов человек, а также сельскохозяйственных ферм, которые должны были обеспечить этих людей питанием, оказалась бы более затратной во всех отношениях, чем перемещение с орбиты самой Венеры.
Хани улетел вместе с Ренией, и их отсутствие подействовало на меня удручающе. Я уже привык к старику, к его вспышкам гнева и грубому юмору, к неоценимой помощи, которую он мне оказывал. Должен признаться, я привык также и к умиротворяющему присутствию Рении и теперь не без грусти поднимался на вершину горы Теней.
Спустя полгода после их возвращения на Землю новость о взрыве Солнца была объявлена всему человечеству, но говорилось, что это лишь один из возможных исходов. С согласия Совета правительство триллов приступило к строительству гигантских космомагнетических двигателей, которые, будучи расположенными на полюсах Земли и Венеры, должны были вывести обе планеты в открытый космос. Чуть позднее заработал и закон Алькитта, и с этого момента все на обеих планетах было подчинено одной великой цели. Затем, совершенно неожиданно, меня отозвали на Землю. Я в последний раз обошел знакомую лабораторию, которую мне больше не довелось увидеть, и улетел, взвалив на Сни всю ответственность за продолжение исследований.
О причине срочного вызова я совершенно ничего не знал, – и, наверное, поэтому удивился больше всех, когда приказом Совета властителей меня вдруг поставили во главе Солодины, организации, только что созданной для контроля над подготовкой к великому путешествию наших планет сквозь космос. Я стал верховным координатором. Этой тяжелой, но восхитительной ответственностью я был обязан тому докладу, с которым Хани выступил по возвращении на Землю, рассказав обо мне. Так в свои двадцать семь лет я возглавил организацию, которая в той или иной степени контролировала всю жизнедеятельность двух планет!
Я думал, что мне удастся насладиться несколькими днями отдыха и навестить брата, проживавшего с семьей в Экнеборе, в Южном полушарии. Не тут-то было! Едва я вышел из межпланетного космолета, как вынужден был предстать перед Советом. После принесения клятвы текна мне больше не доводилось бывать в этом зале. На сей раз атмосфера была менее торжественной, но более напряженной. Присутствовали все властители до единого, в том числе властитель машин и властитель людей – последний выступал в роли посредника между Советом и правительством триллов. На собрание явились даже три члена этого самого правительства, чего не было с незапамятных времен!
Я сел, и Тхар, властитель машин, начал свой доклад. Гигантские космомагнетические двигатели, сказал он, будут готовы через три года и еще через год – смонтированы и установлены. Раньше с этим никак не справиться, потому что колоссальные размеры космомагнитов ставят множество совершенно новых проблем. Так, например, первым делом необходимо построить станки, способные обрабатывать огромные детали.
Затем слово взял Снэ, властитель планет: установка гигантских космомагнитов на полюсах требует решения сложнейших вопросов из области геологии и геофизики. Можно сравнительно легко растопить ледяной панцирь на Южном полюсе, но это вызовет значительный подъем уровня моря, целые страны будут затоплены. Поэтому лучше всего избавиться ото льда лишь на отдельном участке, ровно таком, какой необходим для космомагнита, – не больше и не меньше. Что же касается Северного полюса, то при почти километровой глубине океана нечего и думать об установке надежного фундамента в такой короткий срок. Подводный космомагнит слишком сложен, и на постройку его также уйдет немало времени. В общем, Снэ предлагал вместо одного космомагнита на Северном полюсе разместить целую серию менее мощных космомагнитов на суше, в как можно более высоких широтах, опоясав ими всю Землю.
ebooksa