Все-таки скоро он будет широко вознагражден за все.
Вопрос заключался в том, за что бы ему взяться прежде всего. Сделать автомобиль? Нет, это очень сложно, и нелегко получить нужный материал в условиях старинной цивилизации. А посмотрев на грязь и выбоины на дороге и подумав, что это и есть Филадельфия, он сразу сообразил, что если бы даже у него и был автомобиль, то он был бы совершенно бесполезен. Нельзя ездить на автомобиле по грязи глубиною в целый фут. Несомненно, аэроплан предпочтительнее. Его легче построить и с ним нет дела до дорог. Самое важное было найти нефть, чтобы привести аэроплан в движение, но он знал, что в Пенсильвании изобилие нефти, нужно было только извлечь ее из под земли. Но чтобы добыть ее, ему нужен капитал.
Итак, прежде всего ему необходимо достать деньги. Конечно, ему с его головой, наполненной бесчисленными изобретениями девятнадцатого века, не трудно будет сделаться богачем. Многие простые изобретения создали состояние своим авторам. Но распросив Руфь и ее отца, он понял, что задача его далеко не легкая. Главным занятием здесь была торговля мехами, торговля лесом — т. е. отправка мачтового и иного леса за границу (эта торговля, конечно, теперь была прервана войной) — а также разведение табака. Какую пользу могли принести ем)г тут познания, которыми он так гордился? А если бы даже он приобрел состояние, то оно заключалось бы, главным образом, в кипах табака и в тюках мехов. Такого оборотного капитала, с которым можно было бы начать дело в двадцатом столетии, он не мог бы получить.
Только две практических мысли пришли в голову Сайлесу. Сначала он подумал о пистонах, о том, чтобы заменить магазинными, заряжающимися с казенной части ружьями старые кремневые, заряжавшиеся с дула, дававшие во многих случаях осечку, и оставлявшие своего владельца в беспомощном положении после каждого выстрела, пока не забивался новый заряд.
Вторая мысль его заключалась в тем, чтобы выделывать спички, и это он решил сделать немедленно, так как при его ограниченных средствах такая выработка казалась ему самой доступной.
Итак, после обеда из дичи и маисовой лепешки в доме его квакерши, имя которой, между прочим, как он узнал, было Руфь Фрэнд, Сайлес обошел весь город в поисках магазина, где можно было бы достать химические продукты; с большим трудом ему удалось раздобыть немного серы и фосфору и других химических препаратов, которые он считал наиболее нужными, причем в залог за них он оставил свои часы. После этого он принялся за выделку спичек. Дело шло не особенно успешно, Но в конце концов он смастерил дюжину больших, грубо сделанных спичек, которые могли сойти в качестве образцов. Торжествующее продемонстрировал он их перед отцом Руфи.
— Какого вы мнения об этом, мистер Фрэнд? — спросил он, когда, после нескольких попыток, ему удалось зажечь одну из спичек, и показался огонь.
— Друг мой, Сайлес, — ответил квакер, — эта штука так пахнет и выглядит, как будто это изобретение дьявола. Кроме того, какая польза от нее?
— Какая польза? — повторил Сайлес. — Она заменит ваши старые кремни и огниво.
— В самом деле? Ну, друг мой, я не продам мой верный кремень и огниво за несколько тысяч таких спичек, как ты их называешь. Я могу гораздо скорее зажечь огонь моим кремнем и огнивом, чем ты своими спичками. И это мне ничего не стоит и не требует труда; а чтобы сделать такие спички, как твои, нужно иметь химические продукты и потрудиться над ними. Они совершенно бесполезны!
И та же участь постигла все другие изобретения, которыми Сайлес собирался удивить простодушных жителей Филадельфии. По вечерам вокруг него собирался большой круг слушателей, которым его рассказы казались волшебными сказками, но когда он уверял, что говорит серьезно, слушатели его качали головами и думали, что он не в своем уме.
— Представьте себе только, — говорил один. — Он уверяет, будто как-нибудь покажет нам, что можно закрепить человеческое изображение на куске стекла, и изображение не только останется на нем навсегда, но может быть несколько раз отпечатано на бумаге. Он называет это «фотографией».
— Мне он рассказал еще более необыкновенную вещь, чем это, — добавил другой. — Он уверяет, что как-нибудь возьмет восковую пластинку, предложит нам говорить и петь около нее, и восковая пластинка запомнит каждое слово и повторит безошибочно речи и песни, и притом много раз, и даже через несколько недель, если мы пожелаем. И он говорил, что этот «фонограф» — так он называл это — точно передаст даже интонации каждого человеческого голоса. Во истину, парень, должно быть, сошел с ума.
— А мне, — сказал третий, — он говорил, что знает, как сделать машину, при помощи которой он будет в состоянии проникнуть взором внутрь человеческого тела. Он сморил, что станет возможным видеть даже пулю, даже засевшую в человеческой груди.
— Это еще ничего! — прервал четвертый. — Мне он рассказывал, что старается достать капитал, достаточный для постройки каких-то почтовых карет и лодок, которые будут двигаться паром. Он говорил, что паром он может привести дюжину тяжело нагруженных повозок в движение со скоростью шестидесяти миль в час, и даже еще скорее! Что за нелепая мечта? Но этого ему мало, он говорил, что знает, как построить летающую машину, которая будет делать по двести, миль в час! Ни одна птица не может летать так быстро, и вполне понятно, что если даже когда-нибудь изобретут летающую машину, то она будет такой тяжеловесной и неуклюжей, что не сможет летать даже так быстро, как птицы, наиболее медленно летающие.
— Затем, вам следует также послушать, что он говорит об электричестве. У Вениамина Франклина большие познания по электричеству, но послушали бы вы, что говорит этот молодец. По его словам, он может добыть электричество посредством напора воды, и оно будет совершать за нас всю нашу работу. Он, должно быть, забыл, как только что говорил, что это будет делать пар. По его словам, электричество будет двигать наши почтовые кареты, заставив работать наши машины, вспашет наши поля, подметет полы в наших домах, и даже даст нам более яркий свет, чем дают наши лучшие восковые свечи. Что вы думаете по этому поводу?
— Мне он рассказал еще кое-что, — громогласно заявил случайно оказавшийся тут же химик — очевидно, самый образованный человек среди них. — Он просил меня дать ему в долг некоторые химические продукты и рассказал, что знает, как построить аппарат, который даст ему возможность говорить отсюда, из Филадельфии, с каким-нибудь человеком, находящимся в Англии. Но я его ловко изобличил. Мне случайно известно, что звук проходит только 1.080 футов в секунду, а так как растояние до Англии равняется трем тысячам миль, то произнесенные здесь слова достигнут Англии более, чем через три часа, и три часа нужно на обратный путь — шесть часов для того, чтобы получить ответ на вопрос. Он такой невежда, что думает, будто ответ можно получить сразу [1]).
И беседа продолжалась в том же духе. Некоторые думали, что Сайлес, вероятно, продался дьяволу, а более передовые склонялись к тому мнению, что он человек ненормальный.
Все попытки Сайлеса получить финансовую поддержку для осуществления его проектов потерпели неудачу, и он увидел, что первую сумму денег ему удастся получить, если он сделает и продаст какое-нибудь простое изобретение. Ему пришла в голову мысль об игрушке — резиновом ручном мяче, изобретатель которого, говорят, стал миллионером; но у Сайлеса не было резины, а у детей 1776 года не было денег на игрушки. Тогда он вспомнил о безопасных булавках и об изогнутых головных шпильках. С большим трудом достал он твердую проволоку и сделал несколько булавок и шпилек. Но проволока оказалась слишком мягкой, а дамы слишком отсталыми, чтобы употреблять эти новинки, даже когда им давали их даром.
Единственная надежда у него оставалась теперь на свидание с Вениамином Франклином. Этот великий философ и государственный деятель был в то же время ученый и человек передовых идей. Франклин находился тогда в Филадельфии и радушно принял Сайлеса. Так как Сайлесу удалось с некоторым количеством меди, цинка и серной кислоты сделать простую гальваническую баттарею и притом за двадцать четыре года до того, как Вольта изобрел свой знаменитый Вольтов столб, предшественник современных гальванических батарей, то Франклин обрадовался открытию, доказывающему существование электрического «тока». До того электричество было только статическим и получалось при помощи электрической машины. Вскоре с этой батареей и с куском проволоки Сайлес продемонстрировал великому философу устройство простого телеграфа с точками и черточками.
ebooksa