— Это не имеет значения. Впрочем, мы с тобой видимся впервые. Но я кое-что слыхал о тебе.
— И что тебе от меня надо?
— А ты и не подозреваешь? Я же сказал тебе, что привез привет от оберштурмбанфюрера Карла. И тебе, негодяй, это ничего не говорит?
Герман вздрогнул, словно его ударило электрическим током, и в глазах, налитых влагой от непрерывного пьянства и бессонных ночей, отразился животный страх.
— Ну так как? Теперь тебе понятно, что меня сюда привело? — усмехнулся Некулай Тупица.
Но, удивительное дело, после этих слов Герман преобразился. Страх его исчез. Он взял со стола папиросу, спокойно закурил, сбросив спичку щелчком пальца к ногам Некулая Тупицы, потом, глубоко затянувшись, презрительно сказал:
— Карл — идиот!
— Скотина, как ты можешь так говорить о герр оберштурмбанфюрере Карле?
Герман расхохотался:
— Не злись. Ты его знаешь?
— Нет!
— Так чем же ты возмущаешься? Я его знаю и говорю тебе, что он идиот!
— Герр оберштурмбанфюрер Карл — мой начальник, и я не желаю плохо думать о своем старшем товарище. Я хочу ему верить.
Герман пристально посмотрел на Некулая, и в этом взгляде не было ненависти, насмешки, была только жалость.
— Я понимаю тебя!.. Я тоже когда-то был таким, но теперь…
Он некоторое время сидел задумавшись, потом расхохотался:
— И всё-таки говорю тебе, что он идиот, этот твой Карл!
— Если ты еще раз это скажешь, я тебя застрелю.
Герман пожал плечами:
— Ну и что же?.. Ты сначала послушай, что я тебе скажу. Я знаю Карла давно, с 1930 года. Было время, когда и я ценил его. Все ценили его. Даже рейхсфюрер Гиммлер был о нем неплохого мнения. Но когда мы начали вместе работать, я понял, чего он стоит, твой хваленый Карл. Спору нет, голова у него есть, только пустая. И он это знает. Его всё-таки хватает на то, чтобы понять это. Поэтому он всегда старался иметь около себя кого-нибудь, кто умел бы думать вместо него, выдвигать идеи, проявлять инициативу. Это была его тактика. Она помотала ему подняться, выдавать чужие идеи, чужую инициативу за свои собственные. И группенфюрер говорил ему: «Я доволен вами, Карл. Ваша идея превосходна!» А эта превосходная идея была чужой. И с тех пор как мы стали работать вместе, все идеи были моими. Но он никогда не говорил мне: «Герман, ваша идея интересна». Наоборот, он морщил нос, он говорил мне: «Герман, у вас голова вместо мозгов набита паклей. Вы хауптштурмфюрер, но я думаю, что в голове у какого-нибудь, обершарфюрера больше мозгов, чем у вас».