Фараон

– Какие предосторожности советуешь предпринять?

– В этом-то и загвоздка! Послов и всех, кто с ними, нельзя обыскивать, иначе будет скандал. Поэтому, если среди них затешется убийца и пронесет на себе кинжал, ему останется только удачно его метнуть. Ты не представляешь, какой начнется хаос, если тебя не станет. Может, лучше не рисковать? Отменить этот прием?

– Слишком поздно, Маху.

– А если ограничить число гостей?

– На подобном торжестве моих подданных должно быть много.

– Тогда, может, наденешь кирасу?

– Неподходящий наряд, если мы празднуем перемирие!

Маху смиряется. Ему и моим телохранителям придется действовать быстро, если у кого-то из гостей намерения и вправду окажутся враждебными.

* * *

Жадная до зрелищ толпа заполонила огромный двор Карнакского храма.

Царедворцы явились в полном составе. На помосте, под навесом, защищающим от солнца, – два трона, поскольку царица тоже решила присутствовать.

– Придворный лекарь позволил вам прийти?

– Я прекрасно себя чувствую. И потом разве государственные обязанности не важнее моего здоровья? Раз фараон – это царственная чета, мое отсутствие сочли бы предосудительным, что дало бы повод для слухов.

Рехмир и Минмес вводят первого посла – митаннийца, который тут же кланяется до земли. Его слуги вносят ларцы, полные драгоценных металлов.

Присутствующие в волнении замирают: государство Митанни, наш главный противник, отвергает войну и соглашается выплачивать Египту ежегодную дань.

Маху со своими людьми напряжены до предела. Не воспользуется ли кто-то из свиты митаннийского посланника этим моментом исключительной важности, чтобы напасть?

Вся речь его – пустые слова. Отныне они наши вассалы… в некотором роде, поскольку однозначно и окончательно это не озвучивается. Я понимаю так: о завоевании Египта митаннийцы уже не думают, но по-прежнему будут вредить, чтобы нам не жилось спокойно.

Невзирая на все эти недомолвки, Митанни демонстрирует покорность, поскольку даже такой мир для них предпочтительнее войны. Когда первое посольство удаляется, Маху вздыхает с глубоким облегчением, но его бдительность не ослабнет до окончания этих дипломатических церемоний, утверждающих Египет в роли главенствующей державы на Ближнем Востоке.

По очереди пред нами являются посольства Вавилона, Ассирии и Хатти – государства, располагающего большим войском, но опасающегося нашей военной мощи, – и, в залог согласия и взаимопонимания, преподносят дары.

Хвалы и цветистые речи сопровождают каждое подношение.

В присутствии посла от Кипра нет ничего забавного. Одарив нас медью высокого качества – металлом первой необходимости для изготовления оружия и инструментов, – он просит принять остров под мое покровительство, равно как и связывающие нас торговые пути.