Во вступительной речи он поздравил присутствующих с согласием, царящим между египтянами и сирийцами, превознес все достоинства египетского покровительства, пообещал исправить недочеты и наконец поднял тост за здоровье Тутмоса, благодетельного государя.
Служебные апартаменты ему отвели в старом дворце его собственного отца, реконструированном архитектором и художниками, состоящими на службе у Минмеса, так, чтобы стереть память о сирийских владельцах и придать ему египетский колорит.
Глядя на все это, Пахек заплакал от ярости. И тут в дверь постучали.
Он вытер лицо и открыл.
Красивая женщина лет тридцати, в руках у нее – поднос с финиками, сладкой выпечкой, кубком вина и кувшином с водой.
– Это ваш ужин, господин.
– Поставь на маленький столик.
Она медленно прошла через просторную комнату и сделала, как ей велели. Теперь ей самое время уйти, но, к удивлению Пахека, эта особа с длинными черными волосами остановилась перед ним и сказала:
– Я знаю, кто ты.
– Я – новый египетский наместник в Тунипе.
– Нет, ты – сириец, и не простых кровей. Сын местного правителя, труса, который бросил нас на произвол судьбы!
– Ты заблуждаешься, ты…
– Я не заблуждаюсь. И ты еще хуже, чем отец. Ты – последний из подлецов, раз служишь врагу!
Он ударил женщину по щеке так, что она упала. Потом встала и влепила ему оплеуху в ответ.
– Ну, негодяй, прикажи теперь меня убить! Мертвая, я наконец буду свободна.
Пахек схватил ее за плечи, повалил на кровать.
– Это правда, я – сын презренного дезертира, но моих намерений ты не знаешь. У меня одно-единственное желание: прогнать захватчиков, чтобы Тунип снова был независимым, как и вся Сирия!
– Ты меня обманываешь!
– Я докажу обратное.
Брюнетка вдруг перестала отбиваться, заглянула Пахеку в глаза.