Прокрутив видео-«ужастик» еще раз, я поняла, что мои смутные догадки о причинах исчезновения Дашки вовсе не безосновательны. Видимо, Слепянская, взяв интервью у Купцова, собиралась написать хвалебную статью, чтобы поспособствовать пиару будущего депутата Госдумы. Но неожиданно в ее руки попал этот фильм. И моя прагматичная авантюристка-подруга решила, что гонорар за заказанную статью слишком не велик для такой талантливой журналистки, как она.
Что ж, в этом – вся Дашка. Ей нравилось рисковать ради ерунды жизнью, причем часто не одной своей… Никогда не забуду, как я, доверившись ей однажды, была вынуждена идти темной ночью по глухой безлюдной дороге от железнодорожного полустанка до Сигулды пешком. Нам было лет по двенадцать, в Сигулде на турбазе мы оказались стараниями Дашкиной мамы, которая работала тогда вместе с дочерью Косыгина (премьер-министра СССР). И вот на зимние каникулы нас по льготным путевкам отправили в этот райский уголок Латвии.
Нас, «высокопоставленных» детей из Москвы, возили на экскурсии: в замок Турайдской Розы, в исторический музей, поразивший меня абсолютно реальными сценами средневековой казни (тогда я еще не знала про музей мадам Тюссо и восковые куклы, повешенные или обезглавленные, произвели на меня ужасающее впечатление).
И вот повезли нас как-то вечером в Домский Собор на концерт органной музыки. Уж, не знаю, как нам это удалось, но мы спрятались от руководительницы нашей группы за массивными деревянными скамьями собора и не уехали со всеми на автобусе после первого отделения концерта.
– Ерунда, – сказала Дашка, видя мои испуганные глаза, – как-нибудь и сами доберемся до Сигулды. Что мы, маленькие что ли?
Действительно, после окончания концерта, мы потащились на вокзал. Купив билет на поезд, отходящий из Риги в нужном нам направлении, мы выяснили, что в Сигулде остановка длится около минуты.
– Ну, вот видишь, я же говорила, что все здорово продумала, – радовалась Дашка.
Но я не слишком-то верила в такую удачу и оказалась не так далека от истины.
Когда поезд остановился на станции, мы спрыгнули на пустынную платформу и огляделись.
Уютные, теплые вагоны, весело посверкивая окнами, уехали далеко-далеко. Мы стояли среди безлюдной площади, заваленной снегом. Было слишком поздно, народ уже спал или сидел у телевизоров.
– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила я в ужасе.
– Спокуха, сейчас все выясним, – произнесла Дашка, шмыгая носом от холода, – вон, видишь, тетка какая-то идет.
Действительно, через площадь шла одинокая женщина. Торопливо озираясь по сторонам, она, видимо, как и мы, мечтала поскорее оказаться в теплой постельке.
Мы с гиканьем подбежали к ней, напугав ее до полусмерти. Наконец, она поняла, что мы всего лишь дети, хоть и русские.
– Турбаза? Это вам нужно пройти мимо кладбища, вон туда, а потом идти по дороге, никуда не сворачивая, – сказала тетка и быстро удалилась.
– Мимо кладбища? – прошептала я.
– А что тут такого страшного? – как ни в чем не бывало, брякнула моя авантюристка. – Пошли, пока нас не хватились, а то вой поднимут и отправят нас в Москву завтра же.
Сейчас мне не трудно описать то ощущение леденящего кровь страха, которым наполнились наши души, когда мы, взявшись за руки, неслись мимо кладбища. Но что испытала я тогда на самом деле, детская память услужливо стерла за годы молодости и последующей зрелости. И, слава Богу!
Когда мы зашагали по казавшейся бесконечной заснеженной дороге, ведущей к турбазе, настроение было немного лучше. Освещаемый луной путь уже не казался таким страшным. Было даже интересно: дикая природа, ощущение какой-то сказки, правда, страшноватой. Временами нам приходилось спрыгивать с дороги в кювет и, лежа на снегу, пережидать, пока проедет какая-нибудь редкая машина. Чувство самосохранения все же оставалось с нами. Наконец, мы перелезли через забор турбазы и скоро лежали под своими одеялами: я – стуча зубами от холода и пережитого за ночь, Дашка – тихо, мирно посапывая…
Вот почему я и предположила, что Дарья совершенно не испугалась шантажировать такого «крутого мента», как Купцов. Вероятно, она каким-то образом вновь связалась с ним, может быть, под предлогом обсуждения кое-каких моментов интервью, и ненавязчиво намекнула милицейскому чину, что ему нужно раскошелиться, чтобы информация, компрометирующая его, не выплыла наружу, и он не лишился бы «сладкой депутатской сказки».