Вошедшие в эту книгу повести "Господин из Стамбула" и "Градоначальник" очень близки друг другу и по материалу и по теме. Первая из них повествует о тех днях, когда в Крыму еще господствовал "черный барон" - Врангель. Действие второй относится к 1918 году, когда генерал Краснов и его подручные, вроде "градоначальника" полковника Грекова, хозяйничали в Ростове-на-Дону, грабя его население и чиня безнаказанно произвол и насилие.
Обе повести написаны в подчеркнуто гротесковом плане, с острокомедийными ситуациями и эпизодами. Своеобразная манера помогает писателю с особой разоблачительной силой воспроизвести преступления белогвардейцев как на Дону в 1918 году, так и в Крыму - в 1920-м.
Многие персонажи, изображенные в "Господине из Стамбула" и "Градоначальнике",- действительно существовавшие лица. Это относится и к генералу Краснову, и к войсковому старшине Икаеву, и к полковнику Грекову, и к генералам Шатилову и Артифексову, и к контрразведчику графу Татищеву.
Сам бывший царский казачий офицер, Хаджи-Мурат Мугуев, хорошо знал описанную им в повестях среду.
Господин из Стамбула.
Белый двухпалубный теплоход «Аджария» подходил к главной пристани Стамбула Хайдарпаша.
«Аджария» был новенький, комфортабельный теплоход, дважды в год совершавший туристический обход вокруг Европы — из Одессы до Ленинграда и обратно через Дарданеллы и Босфор.
Босфор, как всегда, был полон судов, шаланд, барок, боток, лодок. Эсминец турецкого флота стоял неподвижно у особой пристани, как бы молча наблюдая за бесконечным движением на воде. Таможенные и полицейские катера уже подошли к борту осторожно швартовавшейся «Аджарии», на высокие палубы которой высыпало все ее туристское население.
Шум, крики каюкчи, возгласы встречающих на берегу, голоса полицейских, гудки каботажных судов — все слилось в один общий гам.
Трое друзей-москвичей, инженер Маслов, врач Конов и писатель Савин, дождавшись своей очереди, спустились по трапу мимо проверявших документы полицейских, мимо глазевших на них турок и греков, мимо торговцев-лоточников, отчаянно и зазывно расхваливавших свои товары. Тут было все, начиная от мороженого и пончиков вплоть до белья, носков, французской пудры и порнографических открыток. Невдалеке от трапа, вперив взор в спускавшуюся толпу туристов, стоял хорошо одетый, благообразный старик. Он внимательно и молча разглядывал туристов, не двигаясь со своего места.
— Вот продолжение нашего разговора и возможность проверить твою теорию, доктор. Взгляни на этого почтенного джентльмена и, согласно твоей теории, определи, кто он, — сказал Савин.
Все трое внимательно оглядели не обращавшего на них внимания Старого господина.
— Легче легкого, — сказал Конов. — Убежден, что это итальянский или французский коммерсант, возможно, рантье или закончивший дела, почивающий ид лаврах финансист.
— А по-моему, актер или хозяин какого-нибудь бара, случайно забредший на пристань в момент прихода нашей «Аджарии».
— Ни то, ни другое, просто старый человек, вероятно грек или левантинец, совершающий моцион перед обедом, состоятельный человек… — начал было доктор.
— Ни то, ни другое и ни третье, — приподнимая соломенную шляпу, вдруг заговорил старик. — Я русский и вышел к вашему пароходу лишь для того, чтобы увидеть русских людей, услышать русскую речь, спросить о дорогой моему сердцу Москве. Как видите — все очень просто. Что же касается остального, то я действительно старый житель этого города, вот скоро минет сорок пять лет, как я проживаю в нем, хотя часто наезжаю в разные города Европы.
— Вы эмигрант? — поинтересовался Конов.
— Нет, не эмигрант и не белогвардеец, так как никогда не занимался политикой и не служил ни в каких армиях. Я просто, — помните у Лермонтова? — «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…» Ну, если мы так разговорились, то разрешите представиться: Базилевский Евгений Александрович, инженер, в свое время окончивший Политехнический в старом Санкт-Петербурге.
— Савин, писатель.
— Конов, врач.
ebooksa