Вдова усиленно заморгала глазами и перекрестилась.
— Клянусь!
— Дело в том, что и большевики и монархисты, сторонники Кирилла и Николая Николаевича, охотятся за ним… Нам надо сохранить наследника престола, — патетически закончил я.
— Господи, помоги ему! — еще раз перекрестилась вдова капитана первого ранга. — Ах, как это интересно, просто Рокамболь или Дюма! Пойдемте пить кофе…
— Салам, книаз, издравствуй, пожалуйста, — приветствовал меня с козел Гасанка. Лицо его сияло свежестью, лоснилось от сытой жизни, глаза светились веселым лукавством. — Как здоров, книаз? — откидывая полость, восхищенно спросил он.
— Ничего, жулик, хорошо живу, разбойник, — усаживаясь на мягкое сиденье, ответил я.
— Ах-пах-пах… Зачем говорил такой кислый слова… Нехорошо… Гасан тибе любит, книаз… Куда будим поедит?
— Гасан мошенник, он деньги любит. Гасану не кислый слово, а палкой по башке надо дать. Ты зачем продал меня, «разбойник?
— Начальник сказал: «Поезжай, молчи, башке секим будем, если книаз скажешь…» И что сделаешь? Гасан — извозчик, его только лошадь боится.
— Ладно, поезжай прямо, а там разберемся.
— Якши, книаз, это хорошо слово… Это Гасан любит.
Татарин присвистнул, причмокнул, и лошади понеслись.
— А я это русски баб сё знаю… — полуоборачиваясь ко мне с козел, подмигнул Гасан.
— Какой «баб»?
— Твой баб, который автомобил ехал. Ха-роший баб… Тыщу рублев стоит.
— И что ж ты узнал?
— Его муж нету, его деньги мало есть. Твое дело, книаз, легкий!
— Чем легкий? — улыбнулся я.
— Легкий. Деньги, фаэтон поезжай, хороший ужин «Гранд-отель» корми. Тыща рублей дай, тебе спать пойдет.
— Ну и дурак ты, Гасан! — обозлился я.