– Хорошо сходила. Можно даже сказать, что весело. Прикинь, с мужиком познакомилась. Ничего вроде бы, фигуристый такой. Брюнет. И волосы длинные, как я люблю. Только голубой оказался. Не знаешь, отчего голубые стали на женщин кидаться? Видно и им тоже мужиков нормальных не хватает.
– Подожди, подруга. С чего ты взяла, что он голубой? Он что, прямо тебе об этом сказал?
– Нет. Рассказал.
– Загадочная ты наша. Ничего не понимаю. По порядку давай. Он рассказал тебе, что голубой?
– Ему и говорить об этом не надо было. И так все ясно. Представь, рассказал мне про то, как в Испании был на корриде.
– И что?
– Слушай дальше. Говорит: выпустили на арену быка, а он от страха пятиться стал. Пришлось тореадору за ним по арене гоняться. Ну, тореадор упорный парень попался, загнал-таки бедное животное в угол и как положено нанес ему шпагой смертельный удар. Бык стал заваливаться набок… Вот теперь привожу тебе слова этого голубого дословно: «Бык стал издыхать, завалился на бок и в предсмертной агонии как врежет копытом тореадору по яйцам. Мы все так смеялись».
Марина замолчала и выразительно посмотрела на Софию.
– Ничего не понимаю. И с чего ты взяла, что он голубой?
– Ты никогда не замечала, как нормальные мужики реагирует вот на это самое – на удар между ног? Даже если это попадается в какой-нибудь комической нарезке?
– Нет, не замечала. А как они могут реагировать?
– А я вот специально, чтобы подтвердить свою теорию, сегодня в офисе эксперимент провела: рассказала эту историю сисадмину – он мужик что надо.
– И?
– Он сморщился и сказал «ой». И ему было не смешно… И еще… по поводу твоего террориста тебе скажу, – вдруг без всякого перехода сказала Марина. – Поменьше о нем думай. Плохо много думать, когда тебе двадцать четыре стукнуло…
Да, так Маринка вчера и сказала. Плохо много думать вообще, но что делать, если София никак не могла заставить себя работать с полной отдачей? Невеселые мысли не отпускали ее. Перед мысленным взором то и дело возникали красные строчки на черном фоне.
«Твоя кожа, о которой ты столько заботишься, почернеет и обтянет кости. А в трахее, через которую ты дышишь, будут ползать черви»…
Не собиралась читать! Только глянула на первую строку и удалила сообщение, но текст, независимо от желания, отпечатался в сознании. Как ни хотела оставаться в неведении, видно успела осознать то, что написал Зубастик – так она и называла его по первому ник-нейму, несмотря на то, что он менял имена как перчатки.
Еще хватило ума не открыть прикрепленный файл, хотя Зубастик послал его задолго до того, как она его разгадала. И мысль, остановившая ее от необдуманных действий прозвучала бы просто: там могла быть порнография. Пару раз открыв такие послания от новых собеседников, она зареклась так поступать в дальнейшем. А теперь даже страшно подумать, во что он мог превратить ее фото с помощью программы, позволяющей менять изображение!
Могла София, пользуясь советом Марины оставить в покое сайты знакомств и не добавлять новых контактов хотя бы неделю? Наверное, могла. Даже больше – могла плюнуть на все, взять в офисе отпуск и махнуть в Соединенные Штаты, точнее, в маленький городок Карлсберг, который располагался недалеко от славного города Сан-Диего. Туда, где почти четыре года жили ее родители. «Обрастали мясом», – как говорила мама.
Впрочем, родители – это сильно сказано. Настоящего отца София не знала. Мама от настойчивых просьб «расскажи о папе», открещивалась скупым «умер». Она оставалась неумолимой в этом кратком ответе настолько, что София перестала задавать вопросы.