– Одумайся, – в спину ему заговорил Сергей. – Ты рискуешь, а они сами виноваты. Вот и пусть пожинают по своей прихоти. Ведь дали же Харлампию расписку? Дали…
Гошка напрягся и, оттолкнувшись, начал скатываться, всё набирая и набирая скорость. Он мчал по карнизу, зализанному зимними метелями и почти не тронутому солнцем. Казалось, что Гошка по касательной догоняет пенную реку, убегающую от него щетинистым горлом распадка. Рёв её явственно докатывался к Сергею.
Людей Гошка увидел внезапно и, кренясь на бок, затормозил. В лицо из-под лыж ударил фонтаном косо срезанный снег, ослепил. Гошка упал. Крепление лопнуло, и одна лыжина скользнула с ноги в провал. Он подполз к краю, глянул в каньон. Люди показались ему черными запятыми на белой ленте наледи. Их цепочка двигалась по ней в полукилометре от устья. Гошка снял ружьё.
– Стойте-е! – завопил он. – Там пустоты-ы!!!
Рёв его смяла ревмя ревущая Домугда. Тогда он поднялся, свободной ногой наступил на оставшуюся лыжину, рванул её и, оборвав крепления, столкнул следом за первой. Всаживая в наст каблуки, Гошка запрыгал вниз по карнизу, край которого полого спускался к устью. Люди шли всё так же далеко внизу, но левее. Гошка упал лицом на шершавый, как наждак, карниз. Он понял – раньше их к устью ему не успеть. И хрипло выматерился, стоя на коленях на самом выгибе карниза, что, крутым гребнем заворачиваясь под ним, нависал над глубоким провалом. И, сознавая, что должно случиться непоправимое, Гошка взвёл курки тулки. Медленно опустил стволы в каньон.
Аа-А-Ах!.. Гул выстрела поглотила бездна и, удесятерив, выдохнула обратно. Далеко вверху вскрикнул и отшатнулся от дрогнувшего карниза Сергей и на четвереньках побежал в сторону.
– Что… Что делаешь? – кричал он, кровяня пальцы о жёсткий наст.
После выстрела цепочка людей на наледи остановилась, но тут же гусеницей зашевелилась дальше. Гошка давнул на второй спуск и удивился, что вместе с выстрелом низко повисшее над гольцами солнце мячиком подпрыгнуло ввысь. Он так и глядел на него, широко и удивлённо, стоя на карнизе, летящим в долгий провал кара.
Женька прибрёл в лагерь в сумерках. У Гошкиной статуи, с которой свалилась и лежала, вмявшись в снег, подтаявшая голова, стоял в меховой куртке и раскатанных выше колен белых бурках Харлампий. Сцепив за спиной руки, он смотрел на рабочих. Они возвращались в лагерь. Чуть поодаль от Харлампия тесной кучкой стояли Николай и Тамара с Верой. Никем не замеченный, Женька устало опустился на снег и сел, прислонившись спиной к брезентовой стене кухни.
Первым к палаткам прибрёл Васька. Он был так измотан тяжелым подъёмом по пояс в мокром снегу, что казалось, даже глаза его взмокли от устали. Харлампий, строго глядя на него, спросил:
– Что, гуси, слабо?.. Так-то. А предупреждал, уговаривал. Ничего. Наука на пользу.
Васька, даже не взглянув на него, рухнул на ящик из-под консервов, стянул с головы шапку. Он часто дышал, закрыв глаза, и от обросшей головы валил пар. Николай боком, незаметно, отошел в сторону и понуро скрылся в итээровской палатке.
– Герои, – не унимался Харлампий. – Хорошо, что всё хорошо кончается.
– Не всё, – просипел Васька.
Харлампий подолбил носком бурки в подножие статуи и она, скособочившись, с шумом развалилась. Васька нервно вскочил на нетвёрдые ноги, покачнулся.
– Не вернулись бы мы, вот тебе! – Он выставил руку с сжатым кулаком. – Да он по нас из ружья стрелил, и сам со снегом с обрыва рухнул. Все путя завалило, дальше не пройти. – Васька плюхнулся на ящик, виновато добавил: – Мы за лопатами пришли, чтобы, значит, начать работать, откапывать стрелка.
Отвалив губу, Харлампий смотрел на Ваську и вроде бы не понимал, о чём он говорит. Тамара подбежала к Ваське:
– Кого, кого откапывать?! – вскрикнула и схватилась за горло. – Сергея? Гошка ему дал своё ружьё. Господи! Как можно стрелять, когда лавины даже от камушка…
Женька быстро прохромал к Ваське. Тот сидел, виновато глядя на Тамару, силился что-то сказать, но губы только вздрагивали, кривились.
Женька схватил Ваську за плечи, встряхнул, но тот, всё так же глядя на Тамару, наконец разлепил губы:
ebooksa