Тигриный рык Альбериха был ответом Кресченцию. Последнего, вероятно, ожидала бы, как минимум, суровая отповедь со стороны герцога, но в эту минуту за воротами замка раздался звук рога. Очевидно, кто-то спешил в гости.
— Кого там еще ад принес? — проворчал Альберих.
Максим, в виду того, что Хильдерик по-прежнему был занят собой, подошел к дверям и открыл смотровое окно. Выслушав ответ незваного гостя, он со всех ног кинулся к Альбериху, держа в руке кусок пергамента.
— Письмо от вашей жены, кир!
— Впустить мерзавца!
— Передав мне письмо, он вскочил на свою лошадь и кинулся наутек. Видимо, он весьма наслышан о вашем гостеприимстве.
— Пес с ним. Кресченций, прочти!
Кресченций взял пергамент, прочел письмо сначала про себя, нахмурился и, откашлявшись, произнес:
— «
— В Лукке! Тосканские псы! Я должен был это предвидеть!
— «…
Над сполетским двором воцарилась долгожданная тишина. Хозяин замка долго осмысливал создавшееся положение.
— Что скажешь, Кресченций? — наконец спросил он и почему-то шепотом.
— Я скажу, что если вы не выполните требование вашей супруги, в считанные дни Сполето окажется в кольце своих врагов и некому будет прийти к нам на выручку. Рим и Тоскана объединятся в своей ненависти и жажде мщения нам, а король Беренгарий не будет ради вас жертвовать своими отношениями с римским папой, от которого он надеется получить императорскую корону. Очень некстати для нас случилась ваша ссора с папским братцем.
Да, его преданный друг сказал истинную правду и подтвердил все умозаключения Альбериха. Но как было удержать себя при виде наглой, ухмыляющейся физиономии этого Ченчи, осмелившегося залезть к нему в постель во время его свадьбы с Мароцией. Всю неделю, пока Альберих был в Риме, он искал повода для того, чтобы вызвать Петра на поединок и наверняка добился бы успеха, если бы не бегство жены, за честь которой он хотел поквитаться.
— Что, если я лично повезу в Лукку своего сына? — спросил Альберих.
— Берегитесь, мессер, короткого тосканского слова. Вы можете очутиться целиком во власти Адальберта и его жены. Адальберт не преминет отплатить вам с лихвой за свой позор в Пьяченце.
— Да, да, ты опять прав!
— Мы, с Марком и Максимом, отвезем юного мессера Альбериха к его матери и, быть может, разведаем планы Мароции и ее новых друзей.
— Может ли что-то, кроме женского стыда, помешать Мароции рассказать обо всем……. Обо всем, что произошло здесь?