Ангарские предприниматели уже давно хотели продать свой бизнес. Их торговый центр трясло от многочисленных проверок и наездов разного рода защитников от микробов и пожарной опасности, торговой и налоговой инспекции. Всем надо дать, иначе они на вполне законных основаниях (законы-то для них написаны) начинали строить козни. Работа могла остановиться. Пострадали бы как собственники торгового центра, так и арендаторы — многочисленные продавцы товаров и услуг, а значит их семьи остались бы без средств к существованию. А их кредитное ярмо и задержки оплаты товаров поставщикам вообще могли привести к разорению мелких торговцев. Страдали бы и покупатели, которые привыкли делать покупки в этом центре. Вот от безысходности владельцам торгового центра и приходилось подкармливать армию проверяющих. А их аппетиты неуклонно росли. Им, видишь ли, было необходимо еще подкармливать и своих вышестоящих начальников. Нагрузка росла. Вся прибыль уходила на эти непредвиденные ранее, вынужденные расходы. Какой смысл при таких обстоятельствах заниматься бизнесом? Никакого. И избавиться от напасти не было реальной возможности. Продажные менты с этими коррупционерами работали в одной упряжке. Хоть зажалуйся, толку нет.
На торгово-промышленной базе в Иркутске ситуация была аналогичная и во многом схожая с проблемами ангарчан. Такая обстановка свойственна почти поголовно для всего малого бизнеса, который чиновники привыкли постоянно доить.
Для участия в банковском эксперименте нужно было произвести замену руководства, поставить новых своих генеральных директоров. Срок их работы для надежности научного эксперимента должен превышать шесть месяцев, что легко проверяется выпиской из ЕГРЮЛ (единого государственного реестра юридических лиц). Попутно надо было заменить и главных бухгалтеров, если, конечно, у них «очко типа не железное», в том смысле, если они трусливые.
Вот на смотрины привели первого претендента.
Референт — Леня Силин по прозвищу Кувалда — представил нам кандидата в космонавты или танкисты (
«Итак, Соленый — Костя Харитонов, еще его кличут Харитон, а в детстве звали просто Харя. Человек образованный, окончил четыре класса музыкальной школы. В совершенстве играет „Мурку“ на фортепьяно. Культурный, стало быть. Он еще и стихоплет не хилый. Стихи его мы в шутку называем соленые. Потому что в них есть соль жизни. А так, он пацан правильный, понятия знает, понимает, уважает и ими руководствуется, следуя по жизни. Характер уравновешенный звиздячкой с правой и левой руки. Дружит с зеленым змием, но не шибко. В меру, так сказать. А в меру — это не значит мало. Проверен в боевых действиях, зарекомендовал себя отчаянным и неустрашимым бойцом. Ну че еще сказать?»
— Спасибо, Кувалда, хватит умничать, пусть Соленый-Харитон сам за себя побазарит. Правильно я говорю, Сергей Алексеевич? — обращается ко мне с вопросом Валерий Михайлович.
Членов жюри у нас всего два: я да он, третьего — Николая Николаевича временно дисквалифицировали менты, загремел он на пятнадцать суток за вчерашний дебош в ресторане.
— Правильно говоришь, Валерий Михайлович, — отвечаю я, глядя на авторитетного во всех отношениях члена отборочной комиссии. — Можно ли мне задать вопрос вам, уважаемый Соленый? — обращаюсь я к претенденту на пост гендиректора.
— Валяй, Серега, — ответил Костя Соленый.
— Не Серега, а Сергей Алексеевич, — поправил его мой коллега по научно-изыскательской работе.
— Извольте спрашивать, Сергей Алексеевич, просю пардона, — и Костя делает движение, чем-то очень похожее на реверанс.
— Харитон, ты кончай придуриваться, у нас все по-серьезному, — снова одергивает его Валерий Михайлович.
— Соленый, ты на каком музыкальном инструменте играешь? — начал я издалека непринужденный разговор, чтобы расположить к себе собеседника, дать ему успокоиться, не ощущая при этом напряженности.
— Кувалда же сказал ранее… Я на фортепьяно умею лабать круто. Мамка меня в детстве заставляла в музыкальную школу ходить. Пианино мне купить не могли, денег не было. Хотели, чтобы я на скрипку перешел. Она дешевле и размерами маленькая, таскать ее удобнее. Но я забросил всю эту музыку нахрен и пошел в секцию боксом заниматься. Это куда полезнее и намного практичнее для простой жизни.
— А на арфе играть умеешь?
— Не, на арфе играть не нравится, карты проваливаются, — засмеялся Соленый. — Знаю я этот прикол про картежные игры, Сергей Алексеевич. Можешь не проверять.
— А камерную музыку любишь?
— Да, я на камерной гармошке играл, приходилось.
(
ebooksa