Не в деньгах счастье

— Ничего себе, Сонька, а ты не совсем простушка, коей хотела себя представить в начале нашей встречи, — удивились мы.

— Я студентка филологического факультета пединститута. Конечно, простушке намного легче, потому что ее можно брать сразу без всяких там преамбул. Че время тратить на бла, бла. А умной девушке сначала надо мозги романтически потрахать, а только потом секс. Так уж повелось, — с неподдельной печалью в голосе произнесла наша незваная обнаженная гостья. Потом она начала тихо и задумчиво читать стихотворение под названием «Судьба арестанта» своего бывшего возлюбленного парня и по совместительству еще никому неизвестного поэта Кости Соленого.

Когда судьба, подруга злая, Рвет в клочья жизненную нить, И ты живешь не понимая, Как можно все в ней изменить. Борясь с судьбою роковою, В ней видишь злейшего врага. Ты не живи одной борьбою, Попробуй изменить себя. Когда душа твоя больная, Кричит от боли свежих ран, Ты ничего не замечая, Идешь как летчик на таран. И испытанью ты подвержен, Как сталь и сердце, как мотор, В порыве гнева, страсти жгучей, Идешь судьбе наперекор. Нужна ль тебе борьба такая, Что видишь в этой ты борьбе? А может счастье где-то рядом, Задай вопрос своей судьбе.

Мне стало почему-то грустно.

— Слушай, Соня. Нам с Анатолием тебя финихрюкать как-то стремно. Не такое типа у нас воспитание. Да и жены дома дожидаются. А вот Иван у нас холостой, да еще на улице он шибко промерз. Вот и погрей его, да покажи всю удаль свою сексуальную, да изыски разные нашему глубокоуважаемому гостю преподнеси. Короче, не подведи Иркутск.

— Давно известно и научно доказано и у северных народов — охотников-промысловиков, и в целом ряде армий мира, что при переохлаждении лучшим средством реабилитации мужчин является женское тело и секс. Это неоспоримый факт. Да еще к тому же Ивану, как он сам сказал, никакая зараза и болезни не страшны. Давай Иван оздоравливайся с Сонькой, а мы пока, ожидая тебя, машину прогреем, — с веселыми нотками в голосе поддержал меня Анатолий Ипполитович.

Сонька обрадовалась. Видать, за отказ клиентов от услуг жриц любви им начисляются штрафные баллы и сокращается зарплата или уменьшается размер премии. Суровые законы рынка.

Через некоторое время, когда салон нашего автомобиля напитался теплом от работающего двигателя, задняя дверь распахнулась и в машину ввалился улыбающийся и счастливый Иван Сусанин. Дубленка, в которую мы облачили гостя, была распахнута. От разрумяненного тела валил пар. Глаза сверкали озорным огнем. Весь вид нашего путешественника говорил о том, что он полон сил и жизненных энергий.

— Иван, как самочувствие после оздоровительного отдыха? — спросил нашего друга из прошлого Анатолий Ипполитович.

— Ой, мужики, я как будто бы заново родился. Спасибо вам огромное. А Сонька-то какая очаровательная ротодельница оказалась. Выдумщица и озорница. Одним словом — лингвист.

— Так и надо было написать в книге отзывов об этом.

— Во, ё, а я, блин, в холле на видном месте, пока никто не видел, гвоздем нацарапал: «Здеся был Иван Сусанин».

— Ну, в общем типа петроглифа (прим.: писаница, старинное наскальное изображение) получилось, однако, — засмеялся в ответ профессор философии Анатолий Ипполитович.

— У нас во все времена такие женщины для отдыха ценились, а вот в жены брали скромных, — запричитал Сусанин.

— Ну, да. Проститутки говорят, что они семьи укрепляют и цементируют. Вот ведь мужик пошел к ней, перепихнулся за оговоренную, не очень большую сумму денег и попер веселый и удовлетворенный к себе домой. У него не возникло никаких обязательств. А любовница бы из него все жилы стала тянуть, деньги вымогать. И семью она, падла, разрушить может, уведя мужичишку из дома от жены, от детей, — смеюсь я в ответ на мудрые умозаключения Ивана Сусанина.

— Ну я тоже не оплошал, — продолжил Сусанин. — Я девчонку ее же словами потом шутливо покрыл. Деревней и сельпо назвал. Представляете, она не знала, как правильно вступать в интимную близость, когда зимой едешь в санях на лошадиной упряжке. Как тулуп при этом заворачивать. И чтоб ямщик ничего не увидел и не заподозрил… Вот видите, какая неосведомленность!

— Так ведь, Иван, мы уже давненько в санях с лошадиной тягой не катаемся. Отсюда и навыки стали забываться.

— Да, ладно, Сергей, она еще не знала как на сеновале или в стоге сена… Вот, например, берешь толстую соломинку, послюнявишь ее и… или обернешь вокруг этого…

— Да ну тебя, Иван, с тобой и твоим безграничным опытом скоро «Камасутру» переписывать придется.

— А че такое эта «Камасутра»?

— Книга такая типа про любовь с разными позами.