Коварная рыбка фугу

22
18
20
22
24
26
28
30

Наклоном головы я дала понять, что бухгалтер это я:

– Виктория Викторовна.

Олег ответил мне соответствующим образом.

Клавдия метнулась к двери. Через несколько минут в дверях появился Ваня. Он уже немного отошел от шока. На щеках играл естественный румянец. Лицо не казалось заплаканным и унылым.

– Иван, – представился он.

– Олег Иванович.

– Ваня, покажи своему новому начальнику все: где холодильник, где продуктовый склад, где что лежит. Вика, ты тоже помоги человеку скорее во всем разобраться.

– Обязательно. Андрей Михайлович… – начала я и сделала паузу. Олег и Иван, без слов поняли, что дальнейший разговор их касаться не будет, и потому направились к служебному входу. – Я ездила в Димин институт, – продолжила я, перейдя на шепот. – Нашла Никиту Ильина. Взяла номера телефонов Диминых друзей.

Я говорила медленно, про себя сомневаясь, можно ли доверять Андрею Михайловичу. Если убийца Димы один из наших сотрудников, то и наш директор тоже входит в круг подозреваемых.

«Хотя это и маловероятно. Кто-то говорил, что Андрей Михайлович очень давно работает у Полянского, – вспомнилось мне. – Петр Максимович ему доверяет как самому себе, потому и сына определил в ресторан «Кабуки», а не в какое-то другое заведение. Андрей Михайлович поступал по отношению к Диме очень мудро. Не сказать, что он все свалил на Диму, но и без дела тот не сидел. В меру было всего: и доверия, и ответственности. При таком раскладе Димке было не до глупостей. Нет, Андрей Михайлович не мог отравить сына своего шефа».

– Так звони, сообщай, – поторопил меня Андрей Михайлович. – Когда конкретно состоятся похороны, будет известно завтра. Пусть звонят в «Кабуки».

– Да-да, сейчас начну всех обзванивать. Андрей Михайлович, я не об этом хотела спросить. Никита обмолвился, что Дима употреблял наркотики, – я все-таки решилась завести разговор на эту тему.

– Вика, твой Никита слишком много болтает, – резко перебил меня шеф. – Это было очень давно. Все уже забыли. А тебе об этом вообще знать ни к чему!

После такого отпора бессмысленно было продолжать разговор. Я так и не узнала, возвращался ли Дмитрий за годы работы в «Кабуки» к пагубной привычке или нет

– Я еще заходила к жене Василия Ивановича. Жалко ее. Совсем одна осталась.

– А дети? – удивился Андрей Михайлович. – Должны быть уже взрослые. Уехали?

«Наверное, Василий Иванович не любил распространяться о своем горе», – догадалась я.

– У них был сын, но несколько лет назад он погиб, – вздохнула я и добавила: – причем так же, как и Василий Иванович. Хулиганы во дворе зарезали, – сказав это, я осеклась.

Мысли лавиной обрушились на меня. Несколько лет назад при странных обстоятельствах погиб сын Василия Ивановича. Василий Иванович носил фамилию Кудряшов. Интересно, какая фамилия у Марии Павловны? Вдруг она Сидоренко, и сын записан на ее фамилию? Мария Павловна называла сына Славой. Никита Ильин сказал, что того парня, распространителя наркотиков, звали Ярослав. Ярик, Славик – так могут звать Ярославов. У меня самой племянник Ярослав, и его ласково называют не Яриком, а Славиком – так родителям больше нравится.

«Нет-нет, этого не может быть! Я слишком мало знаю, чтобы делать какие-либо выводы. Ну почему Слава непременно должен быть распространителем наркотиков? Только потому, что его убили? И только потому, что его отец работает в «Кабуки»? Это, если исходить из того, что убийца Димы кто-то из своих. Василий Иванович не один год проработал в «Кабуки». Если Петр Максимович действительно причастен к гибели того Ярослава, и тот Ярослав и Слава – одно лицо, то Василий Иванович не стал бы ждать так долго, чтобы отомстить. Узнал недавно? Все равно не сходится. Если допустить, что это он отравил Димку, то кто его самого убил? Петр Максимович только сегодня прилетел в город. Нанял киллера по телефону? Маловероятно. Да и Василий Иванович не похож на мстителя. Нормальный мужик, правильный. Любит выпить? Кто не грешен?! Зато какой профессионал! В том, что наше заведение пользуется популярностью, его прямая заслуга. И сын его не мог распространять наркотики!» – мысленно запротестовала я, вспомнив добрый взгляд и открытое лицо парня с фотографии.