— Не надо, не подходи. Никому нельзя видеть образ жертвы, кроме воинов, которые будут совершать жертвоприношение.
Мадлен недовольно повела плечами и спросила:
— И что нам теперь делать?
Шаманка, будто услышав, что-то выкрикнула.
— Она предлагает нам идти в ее хижину спать, — перевел Ли Амаду.
И они пошли к хижине, где жила шаманка.
Не успели они переступить порог, как прямо перед ними сверху свесилась, извиваясь, змея. Лиза отпрянула, а Мадлен закричала.
— Не бойтесь, — успокоил всех Ли Амаду. — Это домашняя мамба. Она нас не тронет.
— Вы идите, а я тут пока посижу, — сказала Лиза.
— Хорошо, — сказал Градов. — Я тогда посижу с тобой.
— Я в туалет, — потупилась Лиза.
— Он у них вон в тех кустах, — показал Градов в сторону кустов у одного из догорающих костров. — Далеко от огня не отходи. Огонь хищников отпугивает.
Когда Лиза ушла, Ли Амаду выглянул из хижины, пожелал сидящему чуть поодаль на камне Градову по-английски спокойной ночи, а сам вернулся в хижину.
Градов посидел еще несколько минут и, заметив, что Лиза уже вышла из кустов, направился к ней.
Между тем, все племя вместе с шаманкой, которая теперь держала в руках горящий факел, двинулось куда-то в сторону озера.
Градов подошел к Лизе и, сделав знак молчать, повел ее к кругу, в котором шаманка рисовала жертву.
Они присмотрелись, и хотя вся земля вокруг была исцарапана копьями, можно было понять, что на земле нарисована женщина, на грудях которой четыре соска.
— О боже, — шепнула Лиза. — Это же Мадлен. Шаманка, когда мы купались, подсмотрела, что с ее грудью не все в порядке. И теперь что, они ее убьют?
— Да, — уверенно сказал Градов. — Нам нужно бежать.
— А доктор? — напомнила Лиза.