А с отпуском вышло вот так… Ковалев успел съездить в Омск к семье старшей сестры, навестил могилу матери, в конце мая вернулся в Пермь и собрался было на побережье Черного моря… И тут на тебе — Диген в попутчики, с легкой руки начальства!
Остановились отпускники в отеле «Леон», что в городе Сухум, и все бы ничего, да вот номер был… один на двоих. Да, так называемый «улучшенный с двумя кроватями», но один на двоих!!!
— Ты, Ковалев, не тушуйся, и на меня внимания не обращай! — Заявил Диген, принимая после заселения свой привычный вид ушастого недомерка и деловито проводя пальчиком по всем углам, выискивая пыль. — Если хочешь завести шуры-муры с какой девчулей, так считай, меня тут нет! Я под кровать спрячусь или в ванную.
— Разбежался!
Майор в красках представил себе, что в самый ответственный момент из-под кровати раздастся ехидный, пакостный, скабрезный голосишко:
— Ну че, начальник, давай, жми!
Судя по невинным круглым глазам обладателя ехидного голосишки, он тоже представил все в красках и загорелся идеей великолепной шалости.
— Не дождешься. — Мрачно подтвердил майор.
— Ха! Тогда ищи цыпу с хатой! — Фыркнул Диген, продолжая относительно бесполезные поиски пыли: уборка номеров в отеле была на высоте.
Валентин поморщился. Домофей смотрел много сериалов на полицейско-криминальную тематику, а потому порой увлекался и сыпал такими словечками, что хоть беги, хоть святых выноси — не спасешься.
Запереть бы его в номере на все две недели… Да бесполезно это: для домофея нет преград в любом доме. Пусть на Земле он утратил способность становиться невидимым, но договариваться с домом умел исправно.
И не только с домом!.. На третий день пребывания в славном городе Сухуме домофей успел стать своим в знаменитой Брехаловке на набережной Махаджиров, и даже обзавелся там собственной кружкой — уже к пятому дню посещения.
Если вы не пили кофе в Брехаловке — значит, не были ни в Сухуме, ни в Абхазии. Когда-то знаковое место носило название «У Акопа», по имени знаменитого абхазского баристы, Акопа Балаяна. Кафе знаменито не только самым вкусным кофе, но и посетителями, включая руководство Абхазии и приезжих гостей, в том числе — первых лиц России. Не стоит и говорить о том, что домофей предварительно вычитал все это в Интернете и хвастливо заявил Ковалеву, что его персональная кружка непременно появится в кафе. Так и произошло.
Диген также провел блестящие переговоры с местным населением по поставке абхазской аджики и домашнего вина в свой ресторан. Ковалев стал свидетелем фрагмента заключения сделки, когда выискивал подопечного на рынке Сухума. Подопечный оживленно общался с колоритным дедулей, возраст которого определению не поддавался: то ли ему семьдесят лет, то ли девяносто восемь, не поймешь. Общение происходило под дегустацию неких продуктов из разных бочонков с краниками.
— Так… — протянул лже-Шехирев, протирая очки и причмокивая губами, — краситель… ароматизатор… диоксид серы…
— Да ты что, дорогой! — Обиделся дедуля. — Чистая «Изабелла»!
— Не чистая, дед, и никакая Изабелла там ни попой не сидела, ни ножкой не стояла. Давай-ка из другого бочонка!
Критика постигла содержимое и другого бочонка тоже. И третьего, и четвертого, в разной степени. Ковалев уже начал опасаться, не закончится ли дегустация международным скандалом, а Дигена придется спасать, но инцидент завершился миром.
— Знаешь, что, дедушка?.. Дай-ка мне попробовать другого вина.
— Это, какого же другого, дорогой? — Уточнил дедушка, недовольно приглаживая усы.
ebooksa