— Вон отсюда! Иди откуда пришел! Сказано было — с оружием! Ну, пошел!
Вернулся через час. Винтовку принес, патроны и две гранаты. Японские, с фитильным шнуром для бросания.
— Извиняюсь, начальник. Ошибка вышла. За поскотиной ховал… Может, думаю, еще сбежать придется… Запал один затерялся. В земле, может…
— Убивал?
— Что вы, начальник, отродясь смертоубийством не занимался…
— Грабил? Чужое добро к руке прилипало? В сумах что?
— Наговорили, начальник, завидуют которые…
— Ну, тогда — пошел!
— Это, позвольте, куда же мне теперича?
— Что, дом свой забыл? И чтоб с утра на работу!
Пошли потом десятки за десятками. И всем одинаково — оружие положи, коня сдай и с утра на работу. Никаких допросов или уточнений — ничего!
Однажды в тайге к нам подъехала казачка из Ассимуни, молодая и бойкая:
— Казаки вернулись. Дома все, и коней вернули. Оружие при казаках. Сдавать его некому, и чтоб слово им какое сказали… Самим им неловко и опасаются которые. Вот меня послали.
— Ты бы и приняла у них винтовки.
— Не можно, начальник, чтобы баба у казака оружие отбирала. Запутались они и виноватые, но так обижать казаков негоже…
— Ладно, убедила. Сложить оружие в поселковом Совете. Записать, кто и что сдал. Приедем и проверим. И чтобы охрана была. С утра все на работу. Никакого слова им больше не будет! Поняла?
— Как не понять! Все поняла…
Попов, видать, не сразу меня понял.
— Поеду к ним, поговорю.
— На черта это! Всё они великолепно понимают. Боятся, конечно. Но пусть и помучаются в неизвестности. И такое наше к ним пренебрежение тоже немалое наказание…