Единственным, в чем он тотчас отступил от привычек Субботина, было то, что Изотов любил осматривать корабль, когда на нем никого не было. Субботин обходил отсеки, когда все стояли на своих боевых постах, тут же делал замечания и давал указания. Это ближе к уставным требованиям. Так Изотов поступал редко, только перед серьезными выходами в море. Надо доверять офицерам и старшинам. Они осматривают и докладывают, что вверенные им заведование и боевая часть корабля к бою и походу готовы. Частые же осмотры после докладов могут создать впечатление, что командир не доверяет, а это скажется на настроении личного состава. И наоборот, когда командир редко, но обстоятельно осмотрит все отсеки, механизмы и вооружение, это поднимает старательность людей.
Когда в отсеках было безлюдно и тихо, только мягко бились о борта мелкие волны гавани, можно было постоять у того или другого боевого поста или заведования. Постоять и подумать о том, как нелегко обходится народу такая сложная и дорогая техника, и о том, правильно ли установлены машины и агрегаты. Может, потребовать разместить их иначе, или предусмотреть иное размещение на последующих кораблях? Удобно ли стоять и действовать матросу на своем боевом посту? Изотов сам проверял все манипуляции матроса, стараясь определить, нельзя ли упростить их, сократить время на излишние движения, что в практике заводского производства называется потерянным или подготовительным временем и снижает производительность труда, а здесь на корабле — боеспособность поста.
До этого все помыслы офицеров, старшин и матросов были сосредоточены на том, чтобы как можно скорее освоить новую технику и ввести корабль в боевой строй. И только потом можно было думать о том, что и как изменить, улучшить, усовершенствовать или упростить. Изотов стал читать статьи по научной организации труда, инженерной психологии и промышленной эстетике. Стал внимательно присматриваться к действиям матросов на корабле, расспрашивать их. Появились замечания и предложения. Выслушав Изотова, Субботин тогда отмахнулся:
— Все это совершенно верно, но нам никто не позволит перемещать механизмы и приборы со своих штатных мест. А ваши мысли сами по себе дельные, и нужно подавать рацпредложения в бриз. Кстати, мы отстаем в количестве поданных рацпредложений.
Осмотрев отсек, Изотов заглянул в машинное отделение и услышал обрывок разговора Бурмистрова с Роговым.
— Валерий Геннадиевич, ведь приемистость двигателя изменяется в допускаемых пределах. Значит, не так уж важно.
— Знаю, что в пределах нормы. Но для меня важно знать, почему это происходит.
В засаленных комбинезонах, позвякивая ключами, инженер-механик и старшина группы мотористов разбирали фильтр левобортного двигателя.
Решив им не мешать, Изотов прошел в другой отсек. Там возился электрик Кононов.
— А вы почему не отдыхаете?
— Внезапно обесточилась канализация электроэнергии правого борта. Командир БЧ-5 приказал немедленно найти и устранить неисправность.
Изотов смотрел, как возится в отсеке матрос, а из головы почему-то никак не выходил разговор о телевизоре и вспоминался фанерный ящик.
К вечеру после окончания корабельных работ и занятий, когда команда отправилась на береговую базу, Изотов обратился к Рогову:
— Валерий Геннадиевич, в обед на корабле возился твой электрик, неисправность искал. Смотрю, а контакты автомата левого борта заклеены еле заметной тонкой прозрачной пленкой…
Рогов удивленно посмотрел на своего командира и, опустив руки по швам, сказал:
— Товарищ командир, в обязанности инженер-механика входит обучение и тренировки вверенного ему личного состава. Обучать и тренировать командира корабля он не обязан. Да и командиру не дело работать за электриков. Контакты я нарочно сам заклеил, чтоб напомнить Кононову, как искать неисправности. Он, видите ли, уже забыл, чему его учили.
Изотов всплеснул руками:
— Фу-ты, черт! Я увлекся, думал о другом и не сообразил как-то. Прости, Валерий.
— За знание электрооборудования корабля ставлю тебе пять, Михаил.
Сойдя с корабля и увидев лежащий на пирсе фанерный ящик, Изотов остановился и спросил у Рогова:
ebooksa