Контрольный досмотр участка, где происходило преследование и бой с участием собак, принес новые данные, заставившие отказаться от мысли, что задержаны охотники. В частности, собаки обнаружили брезентовый пояс с зашитым в него-золотом. «Охотники», конечно, отрицали, что пояс принадлежит кому-либо из них, но это не изменило решения передать их для продолжения следствия органам ГПУ. Как только «рыжий» немного оправился и мог передвигаться, двое бойцов отконвоировали их в ближайший районный центр. Но здесь, уже на следующую ночь, «рыжий» обманул бдительность часового, провожавшего его на допрос, и бежал.
…Светов заканчивал следствие по части дела, касавшейся Макарова.
Произошла последняя встреча.
— Ну, что же. Подведем итоги.
— Дело ваше. Вам виднее.
— Вы, Макаров, признались в том, что, еще будучи на службе у частных золотопромышленников, а затем у концессионеров, неоднократно обнаруживали и скрывали данные о наиболее богатых золотоносных участках или участках, богатых полиметаллическими рудами. При этом пользовались доверием к вам бывших золотопромышленников, а позднее технических органов советского управления горными предприятиями. При ликвидации концессии вы не передали этих сведений по назначению, а некоторыми, решили воспользоваться сами. Когда вам стало известно, что архивные материалы изучаются геологами и что выполненная вами, по указанию концессионеров, «работа» по зашифровке результатов прежних разведок провалилась, то решили уничтожить все данные вместе с конторой разведки. Это вам не удалось, так как в помещении оказалась уборщица, и, кроме того, вы услышали голоса приближающихся людей. Но все же вы пытались, поджечь контору и убить уборщицу. Действуя вместе с агентом концессии, вернее страны, которая хотела бы вернуть себе концессию, пытались убить геолога Тарасова, с тем чтобы выкрасть у него планы разведок. Затем, уже по дороге на Черновую, пытались убить лесника и ограбили его заимку. В течение двух лет вы мешали разведчикам и не раз покушались на их жизнь. Пользовались подложными документами. Вместе со своим сообщником, маскировавшимся под бакенщика. на Иртыше пытались утопить один из обозов. И, наконец, с оружием в руках и золотом на поясе пытались прорваться за рубеж. — Макаров с нескрываемой злобой смотрел на Светова. — Так?
— Ваша взяла… на этот раз. — Он снова замкнулся в себя, опустил голову и замолчал.
— Но это еще не все. Вы упорно отказываетесь назвать своих хозяев, а это всего хуже и опаснее. Подумайте. Не тороплю. Время еще хватит. От нас не сбежите. Но еще не поздно снять с себя хоть часть вины.
— Нет у меня никого… А кто был, сдохли. Хозяев сами ищите. Найдете — ваше счастье. Нет… Я вам не помощник. Все равно расстреляете…
— Сколько же злобы у вас Макаров! Ну, ничего. Что с вами делать, решит суд, загадывать рано. А вы подумайте. Надумаете — скажите.
…Санки Тарасова скользили по накатанной и почти прямой дороге в широкой долине Иртыша. Теперь можно было и помечтать.
— Вспоминал работу своего отряда, стариков из села, первые золотины… начал думать о плане новых работ, о Нине и дочке. Перебрал адреса, по которым надо заехать, чтобы выполнить поручения разведчиков и приискателей… Потом возник, в памяти конец прошедшего года.
Сотрудники всех геологоразведочных партий и отрядов собрались на базу в канун годовщины Октября. Подводились итоги, подсчитывались потери. Разведчикам в горах, в тайге нередко приходилось быть не только геологами, но и пионерами советского строительства. Один из начальников отрядов, комсомолец, был зверски изрублен кулаками только потому, что разъяснял крестьянам необходимость коллективизации; другой был ранен при задержании нарушителей границы; еще один стал инвалидом после участия в тушении пожара, устроенного расхитителями народного добра. Но все это не могло остановить и не останавливало борьбы за освоение недр, за укрепление советской власти.
Заседание началось с обычного доклада об итогах года. Приятным было упоминание об успешной работе геологоразведочной партии под руководством молодого инженера-коммуниста Тарасова. Привычный ход. собрания нарушило появление нескольких незнакомых людей. Один из них уверенно прошел в президиум.
— Погоди маленько. Издалека мы и ненадолго, — спокойно сказал он председателю.
Председатель растерялся. Он не сразу понял, откуда пришли прямо в зал собрания эти люди в овчинных полушубках. А гость стоял впереди стола и говорил:
— Мы, бывшие партизаны, из села, где кулаки убили вашего комсомольца. С кулаками уже порешили. Теперь колхозники мы. Особенно народ доволен, что остальные ваши не испугались, не сбежали и руду нашли. Хорошо это. Вот и решили нас послать. В какой день даем мы вам на хранение свое партизанское отрядное знамя, сами понимаете. Плохо у вас будет с работой — заберем. Понятно? Буря аплодисментов была ответом. Но он прервал ее: — Смирно! Равнение на красное партизанское знамя! — и сам взял под козырек.
Все вскочили с мест и застыли. По проходу, между скамейками, шли двое людей в полушубках с шашками наголо, а между ними женщина в красном платке несла развернутое небольшое красное знамя.
«Вставай, проклятьем заклейменный»… — зазвучало в рядах. Пели всё. И как пели!
Потом поднимались на сцену и говорили. Коротко, горячо, вроде клятвы.
ebooksa