— Слава, срочно ко мне! С опергруппой!
Все это промелькнуло перед Тузковой, как в калейдоскопе. Когда Антон бросил трубку, Майя, зажав ладонями рот, так и стояла возле диван-кровати, словно окаменевшая. На полу, приходя в сознание, шевельнулся Бабенко. Рядом с ним непонимающе таращил пуговицы-глаза плюшевый медвежонок…
Глава XX
Мягкое сентябрьское солнце заполняло просторный кабинет начальника РОВДа, поигрывая бликами на толстом настольном стекле и на двустороннем лезвии остро заточенного финского ножа, лежащего поверх пухлой пачки денег. Оживленный разговор между участниками оперативной группы начал было переходить на отвлеченную тему, однако подполковник Гладышев вернул его в прежнее русло. Посмотрев на деньги, он повернулся к Бирюкову и спросил:
— Значит, просчитался Шуруп с Барабановым?
— Да, Николай Сергеевич, — ответил Антон. — Бабенко рассчитывал, что Барабанов будет иметь при себе не меньше пяти тысяч рублей, а у того наличными оказалось всего полторы тысячи.
Борис Медников, обращаясь к сидящему напротив него прокурору, невесело сказал:
— Храните, Семен Трофимович, деньги в сберегательной кассе и никакой печали в личном плане знать не будете.
— Да, Боря, иной раз вот так печально получается, — вздохнул прокурор.
Подполковник опять спросил Бирюкова:
— Если, как ты рассказывал, Бабенко подбил глаз Барабанову, то почему Барабанов так безответственно подсел к нему на цыганскую телегу?
— По всей вероятности, он действительно тогда не разглядел, кто его ударил у ресторана.
— Ну, а чего Бабенко бушевал с ножом, когда Ивану Екашеву руку поранил?
— Сцену ревности Тузковой закатывал.
— К Барабанову ревновал?
— К нему.
— За секретаршу вымышленного председателя райпотребсоюза по телефону говорила Тузкова?
— Да. Но о истинном замысле Бабенко она не знала. Майя лишь передала ему «идею» Тропынина. Тот мигом за нее ухватился и стал уговаривать Тузкову «разыграть» Барабанова. Доказывая свою верность, Тузкова согласилась. Кстати, в Серебровке Бабенко не в первый раз появился. Сразу после отбытия наказания он несколько дней жил у Екашевых — привет от сына привозил. Хотел докопаться, куда старик прячет деньги, но безрезультатно время провел. Даже убив Барабанова и Репьева, он не терял надежды, как говорит, «колупнуть» старика.
Борис Медников покачал головой:
— Ну, Шуруп… Чем Репьев-то ему насолил?