— Прошу обождать, — сказал провожатый и удалился.
Путники, сняв верхние халаты и головные уборы, присели на ковер. Один из гостей оказался жгучим брюнетом, на вид лет тридцати пяти. Сильный загар и местная одежда не могли скрыть его европейского происхождения. Его напарник — пожилой человек с густой проседью в бороде — туркмен. Гости молча переглянулись. Потом старший негромко проговорил:
— Не мешало бы умыться с дороги, но не вижу, где это можно сделать.
— Придется потерпеть, раз нукер не нашел нужным нам это предложить, — ответил молодой спутник.
За дверью послышалось шарканье ног, негромкий кашель, и через минуту порог переступил человек, настолько тучный, что гости сначала увидели его огромный живот и уж только потом — самого. На голове вошедшего красовалось хитроумное сооружение из зеленого индусского шелка. Почти до пола спадал с плеч шелковый халат.
— Кого аллах прислал в наше скромное убежище? — тонким фальцетом пропищал толстяк, сверля находящихся в комнате маленькими, кабаньими глазками из-под насупленных бровей.
— Салам алейкум, ишан Сапар Косе, — степенно проговорил пожилой туркмен, склонив голову перед вошедшим. — Прими из наших уст привет от ишана Авлия.
— Алейкум салам! — ответил толстяк, прикладывая руку к груди. — Простите за то, что не знаю ваших имен.
— Я недостойный слуга пророка, прах под его ногами — Перли Чарыев. А это посланец наших друзей из-за моря сахиб Макензи, коего я обещал проводить к сардару[55] Джунаид-хану, — ответил старший гость.
— Рад вас видеть, Перли Чарыев. Извините, что сразу не признал, — произнес Сапар Косе. — Сейчас же доложу о вас хану. — И, пятясь задом, более быстро, чем вошел сюда, он покинул комнату.
Через несколько минут вошел высокий старик в белой чалме. Это был духовник Джунаид-хана — Ахун-ишан.
— Привет вам, уважаемые гости, — проговорил он. — Наш повелитель и вождь приглашает вас к себе.
Гости молча поклонились и последовали за ним в другую комнату.
Прошло еще несколько минут. Наконец невидимая рука распахнула ковер на стене, и перед присутствующими предстал представительный старик в богатом вооружении. Это и был Джунаид-хан — главарь туркменского басмачества, последняя надежда туркменской контрреволюции.
Лишь немногие знали, что этот старик, любивший играть роль политического деятеля, был всего-навсего самым заурядным шпионом, значившимся под трехзначным номером в сейфах английской «Интеллидженс сервис».
Гости, увидев Джунаид-хана, встали и почтительно поклонились. Макензи, сделав шаг вперед и приложив руку к груди, произнес:
— Наш шеф, уважаемый сардар, шлет вам дружеский привет и просит приютить меня в качестве вашего гостя.
— Я сам, мои люди, стада и жилища всегда в распоряжении нашего высокого друга. Но мой друг далеко, а я, смиренный слуга пророка, стал слаб на память, — притворно и вместе с тем покорно ответил Джунаид-хан.
— Высокий шеф считает вас орлом Каракумов, желает тысячу лет жизни и передает вам знак своего доверия и уважения, — медленно проговорил Макензи, протягивая хану небольшую золотую шкатулку и пергаментный свиток, запечатанный красным сургучом.
Джунаид-хан, приняв подарки, передал пергамент Ахун-ишану, опустился на подушки и пригласил гостей последовать его примеру.
ebooksa