— Веди меня туда!
— Зачем же пану беспокоиться? — оправился Ян. — Там тесно и пыльно…
Но князь уже выскочил в сени и взобрался по маленькой лесенке.
На чердаке царил полумрак. Висели окорока и колбасы.
— Зачем я полез сюда? Что ожидал увидеть? Я кажется, схожу с ума.
Почти спрыгнув сверху, князь сильным ударом по лицу повалил Яна и пихнул его ногой.
— Вот тебе, негодяй!..
И бросился из сторожки бегом по дороге, ведущей к дворцу.
Князь бурей ворвался в спальню жены и начал выкрикивать полусвязные фразы задыхающимся голосом:
— Ты ела с Яном ветчину… Я потребовал, чтобы он показал мне эту ветчину…
Ванда поднялась с кресла. Вся бледная, с широко открытыми глазами, она, казалось, обратилась в каменное изваяние.
— А, и тебя пугает ветчина! Беспутная!
— Что ты… что ты думаешь?
— Она еще спрашивает! Чего тебе недоставало? Но ты пошла к старику искать грязных развлечений!
— Остановись! Это не то!..
— Не то? Так ты будешь и теперь отрицать свою связь с Яном? Не лги!
Князь замахнулся хлыстом, но рука его задрожала, хлыст, упав, звонко ударился серебряной ручкой о стол. Князь закрыл лицо обеими руками и, глухо рыдая, выбежал вон…
Ванда, запершись в спальне, долго писала, перечеркивая, разрывая бумагу и принимаясь вновь за перо:
«Владислав! Я никогда не была любовницей Яна и не могла ею быть, потому что люблю только тебя. Ты мне должен верить, потому что перед смертью не лгут, а через час меня не будет. Но роковая, ужасная тайна, действительно, связывает меня с Яном. Сейчас я подслушивала у дверей твоего кабинета. Первый раз в жизни! Ты совещался с полицейскими, обвинив Яна в краже. Вы хотите его арестовать и обыскать сторожку. Тогда все откроется. Узнай лучше правду от меня. Считай меня сумасшедшей, преступницей, но не подозревай в измене. Когда я рассказывала о своей поездке из Австралии, я скрывала самое главное. На скалистый остров высадились шестнадцать пассажиров, мужчин и женщин. На острове в пещере мы нашли источник свежей, холодной воды. Около пещеры росли тощие кустарники. Все остальное — одни голые скалы. Три дня мужчины, благодаря спокойному морю, ловили рыбу и раков. У кого-то нашлись спички — развели костер и все ели. Потом начался сильный ветер и ловля прекратилась. На третий день голодания мужчины стали собираться отдельно от женщин и о чем-то совещаться. Потом стали бросать жребий и увели на южную сторону молодого крепкого мужчину. Он плакал, но шел покорно. Что с ним делали, я не видела, но мы были все сыты. С тех пор их убивали одного за другим. Каждый раз, когда бросали жребий, я содрогалась от мысли, что придет моя очередь. Но Ян всегда распоряжался бросанием жребия и я иногда думаю, что он фальшивил. Наконец на острове, кроме нас двоих, осталась только одна молодая женщина. Ее Ян убил ударом камня по голове без всякого жребия. Мяса на двоих было очень много. Ян вялил его на солнце и коптил. Потом я увидала дым парохода. Ян заставил меня забраться на самую высокую часть острова и махать платком, а сам зажег большой костер. Нас заметили и спасли. Мы оба решили скрывать истину. Я думала, что все забудется и я буду счастлива. Но после блаженных дней, проведенных с тобою, Владислав, я почувствовала странное, непреодолимое желание, в котором было стыдно сознаться даже перед собою… Желание росло и росло. Мне хотелось поесть человеческого мяса. Что это? Болезнь? Проклятие Божие за совершенный грех? Или в человеке, отведавшем человеческое мясо, просыпается первобытный дикарь? В своих желаниях я доходила до такого бесстыдства, что, оставаясь наедине, обращалась к кому-то с мольбою: „Кусочек, хоть один кусочек!“ Однажды, гуляя по парку, вся во власти безумного желания, я встретила Яна. Он не стал ни о чем расспрашивать, а сказал прямо:
— Пани, я достал. Завтра пан уезжает с утра в город, приезжайте ко мне в сторожку.
ebooksa