Вслух никто не произносил, но многие считали, что своевольному пастору стоило бы подарить медведя, чтобы он задумался. Заодно представлялась хорошая возможность наказать пасторшу – угрюмого магистра шведского языка, страшно заносчивую и вечно критикующую положение дел в Нумменпяя женщину. Кормя медведя и убирая за ним с пола гостиной, пасторша тоже узнала бы, что о ней думают люди. Существовала некоторая надежда и на то, что, когда медведь вырастет, то, впав в дурное настроение, он жестоко изувечит пасторшу и пастора – воздаст им своей лапой за все их старые грехи.
Учительница Тайна Сяяреля связалась с Министерством сельского хозяйства. Оттуда прислали разрешение содержать дикое животное на том основании, что мать-медведица умерла, а выпущенный на природу медвежонок погибнет, поскольку еще не умеет охотиться и справляться с опасностями дикой природы самостоятельно.
Через посредничество Центрального союза страдающих патологией зрения в соседнем приходе Сомеро нашли слепого изготовителя плетеных корзин. У него заказали крепкую корзину, где потом заперли медвежонка. С одной стороны там было отверстие размером с питомца, с другой – маленькое окошко, откуда медвежий нос мог высунуться, чтобы принюхаться к миру снаружи. На дно корзины постелили мягкое покрывало, чтобы медвежонок мог на нем лежать. В качестве вишенки на торте достали хромированную миску, украшенный серебряными вставками ошейник и изготовленный по мерке намордник. Медвежонка отвезли постричь в салон для собак в Лохья, и вот он был уже готов к вручению пастору. Корзину оплели широкими серебряными лентами, а сверху водрузили букет. Все эти приготовления велись, разумеется, втайне от пастора и его жены. Оставались сомнения в том, что они захотят принять медведя, поэтому вернее было не задавать лишних вопросов и преподнести животное пятидесятилетнему пастырю прихода в качестве сюрприза, хочет он того или нет.
И вот настал день рождения пастора Оскари Хуусконена. Празднование проходило в приходском доме, куда явилось более сотни гостей, в том числе епископ Хельсинкского диоцеза Уолеви Кеттерстрём. Сначала церковный хор пропел из 1-го псалма:
Генерал-майор Ханнес Ройконен – высокий как каланча, лет под пятьдесят, офицер сухопутных войск – следом произнес помпезную речь, в которой рассказал о жизни пастора Хуусконена в солдатском духе. Потом спели старый шведский благодарственный гимн номер 327, 3-ю строфу.
Затем представители неправительственных организаций внесли свои подарки и цветы. Между тем хор запел снова, на этот раз более легкую мелодию «Дорог моряку путь волн», после исполнения которой внутрь внесли главный сюрприз – корзину, где маленький медвежонок-сирота ждал будущих хозяина и хозяйку.
Под всеобщее ликование корзину вручили пастору Хуусконену. Он не отгадал, что находится внутри, но, когда серебряные ленты перерезали, все стало понятно. Из окошка высунулся влажный нос. Пасторша простонала:
– Медведь, черт.
Пастор гневно посмотрел на жену. Сейчас было не время бросаться крепкими словцами, пусть даже подарок поразил и его самого. Тем не менее с тех пор медвежонка, само собой, стали называть Чертом.
Тайна Сяяреля произнесла дарственную речь. Она особенно выделила испытанную мужественность виновника торжества и его доказанную любовь к животным, затем подчеркнула: что-что, а медведь – самый подходящий подарок для всеми любимого пастыря прихода.
– Дорогой Оскари, ты сам иногда как медведь: ты с отеческой строгостью помогаешь нам, своим прихожанам, сознавать наши грехи, ты сильный и пламенный священник, но мы знаем, что в тебе есть и нежность, позволь даже сказать, что-то в твоей жизни напоминает мягкую шерсть медведя, – выступила Тайна Сяяреля.
Медведя выпустили из корзины, и пастора попросили взять его на руки. Тут на праздник проник журналист «Известий Нумменпяя» и сфотографировал виновника торжества с питомцем. Медвежонок облизывал грубую щеку пастора и белый нагрудник, беффхен, и все решили, что снимок получится отменным.
Празднование завершилось молитвой епископа, в которой тот пожелал Оскари Хуусконену долгих лет под защитой крыл Господних. Взглянув на шалящего у ног пастора медвежонка, епископ добавил:
– И тебе долгих лет.
Позже, вечером, оставшись дома вдвоем, пастор Оскари Хуусконен и пасторша Саара Хуусконен расставили все цветы по вазам, щедро себе налили и устало опустились на диван.
– Я тоже тебя поздравляю, – устало сказала жена. А затем добавила довольно желчно: – И зачем этой Астрид понадобилось лезть на столб? Неужели было не ясно, что от медведицы так не спастись? Теперь мне самой пришлось печь пироги и пряники сотням людей, как будто делать больше нечего. В саду вот совсем сухо.
– Не начинай, Астрид еще даже не похоронили.
– Вряд ли эту кучу пепла вообще надо хоронить.