Неожиданная Россия
В Калифорнии, лежащей в 7 тысячах вёрст от берегов реки Лены, как минимум двое уроженцев якутской тайги, Пётр Попов и Егор Захаров, женились на местных-женщинах индианках. Архивы Российско-Американской компании сохранили даже их имена – не индейские, а те, которые дали при крещении и оформлении брака в форте Росс. У якутского плотника Егора Захарова и его индейской жены Натальи на землях Америки родился сын Симеон, а у Петра Попова и его супруги Катерины – две дочери, Ирина и Матрёна.
Если меха для Российско-Американской компании добывались на Аляске, то продавались они, главным образом, на Дальнем Востоке. В эпоху расцвета компании лишь треть американской пушнины через Охотск и Якутск уходила на запад, за Урал, на Нижегородскую ярмарку, в Москву и Петербург. Две трети привезённой из Америки мягкой и пушистой добычи продавалось в Забайкалье – ведь главными покупателями мехов Аляски в XIX веке были китайцы.
Если в Петербурге за хорошую шкуру «морского бобра» давали 400 рублей, то китайские купцы оценивали её минимум в 500. Вся русско-китайская торговля той эпохи шла в пограничном городе Кяхте, ныне это небольшой городок в Бурятии на границе с Монголией. Два века назад там проходила граница двух империй, и шумел оживлённый торг, снабжавший всю Россию чаем, а весь Китай сибирским и американскими мехами.
Если прочие купцы продавали в основном белку, самый простой и массовый мех, то Российско-Американская компания торговала эксклюзивным товаром – шкурами каланов и морских котиков. В бурятской Кяхте у компании для этого существовала отдельная большая «контора». Меха для неё поступали из Охотска и Якутска – их перевозили в особых сумках, сшитых прямо на Аляске из менее ценных шкур. Позднее, меха стали перевозить в деревянных ящиках, оббитых кожей – мех в них плотно утрамбовывали специальным прессом.
Из архивов нам известны некоторые статистические данные о продаже «пушных товаров» Российско-Американской компании в бурятской Кяхте. Так в 1826 году китайские купцы прибрели 1054 калана (большую часть из всех 1749 шкур, доставленных в том году в Россию с Аляски), они же купили 27200 морских котиков (или почти 90 % всех «котов» доставленных тогда из-за Тихого океана) и все 1907 лисьих шкур, привезённых в том году из Америки. Любопытно, что первые годы существования компании, сбывать китайцам лис не удавалось – вероятно потому, что это животное в китайской, и вообще в дальневосточной мифологии, ассоциируется с недобрым демоном в виде красивой, но коварной и злой женщины-оборотня… Однако вскоре китайские купцы, разглядывая русские прилавки, осознали, что мягкость и ценность лисьих хвостов не зависит от мифологии.
Дальневосточная коммерция Российско-Американской компании была сложной и многоступенчатой – меха с Аляски продавали китайцам не за деньги, а в обмен на чай. Если для компании средняя шкура «морского бобра» обходилась в 27–28 рублей со всеми расходами на добычу и транспортировку, то на Дальнем Востоке она стоила 100–150 рублей, а в Петербурге уже все 400. Но в Кяхте купцы из Китая давали за неё минимум 500 рублей, либо полтора центнера первосортного чая – в европейской России такой чайный груз стоил уже не менее 900 рублей.
Так что «под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством компания» предпочитала менять меха с Аляски на китайский чай и перепродавать его к западу от Урала. Известно, что в середине XIX века четверть всего чая, выпивавшегося в Москве, поставлялась с Дальнего Востока именно Российско-Американской компанией.
Впрочем, Российско-Американская компания была известна на Дальнем Востоке не только удачной коммерцией – она же два века назад являлась и крупнейшей благотворительной организацией региона. В 1821 году, при утверждении нового Устава, компания обязалась построить в Охотске первую больницу, а так же выделила 10 тысяч рублей и по 2 тыс. руб. ежегодно в особый фонд для Якутии, как писалось в документах той эпохи – «с тем, дабы проценты на сию сумму, а в случае надобности и сама сумма, могли быть пособием якутам в их нещастиях…»
Дело в том, что главным «нещастием» якутов, обитавших в XIX веке между рекой Леной и Охотским морем, была обязанность работать на «Охотском тракте», при помощи своих лошадей и оленей перевозить вьюки с грузами. Ведь единственный в ту эпоху сухопутный путь России к Тихому океану, лишь громко назывался «трактом», а в реальности был трудной и опасной тропой, тысячью вёрст через тайгу, многочисленные болота и горы. «Частый высокий лес со свалившимися деревьями и вывороченными корнями перемежается с открытыми местами; вязкий, болотистый грунт, который пересекается большими каменными баррикадами. Нередко виднелись павшие лошади или их скелеты и побелевшие кости, отмечающие этот караванный путь к Великому Океану…» – так описывал очевидец тот тракт.
Эта трудная дорога, особенно трудная при перевозке грузов, использовалась государством и Российско-Американской компанией. Но если государство везло грузы только на восток, для снабжения Камчатки, то компания везла их в обоих направлениях – многочисленные припасы для Аляски и меха оттуда. Не удивительно, что компании пришлось озаботиться «пособием якутам в их нещастиях».
Однако только благотворительностью дело не ограничилось. Российско-Американская компания попыталась создать новый, более удобный путь от Якутска к берегам Тихого океана. В поисках новой дороги и нового порта работники компании во главе с прапорщиком Прокофием Козьминым ровно 190 лет назад, в 1829 году, провели первое научное исследование Шантарских островов.
Удобную трассу и гавань для нового порта искали почти два десятилетия. Лишь в 1844 году Василий Завойко, будущий руководитель обороны Камчатки в годы Крымской войны, а тогда работник Российско-Американской компании и «правитель» её филиала в Охотске, основал для компании собственный порт на 400 вёрст южнее по побережью, в Аяне (ныне село в Аяно-Майском районе Хабаровского края).
Дорога от Якутска до Аяна была чуть длиннее, чем «Охотский тракт», но легче, так как половину пути можно было проплыть по реке Мае до её впадение в Алдан, приток Лены. Поэтому путь из Аяна в Якутск караван, гружёный мехами с Аляски, преодолевал всего за две недели. Зато путь в обратном направлении, из Якутска в новый порт на берегах Охотского моря, из-за необходимости плыть против течения реки Маи длился не менее месяца. Но всё равно такая дорога была легче и проще «Охотского тракта».
Появление нового порта Российско-Американской компании тогда внесло даже изменения в административные границы нашего Дальнего Востока. Ранее берега Аяна входили в Охотский округ Иркутской губернии, но по предложению компании, после основания порта, эту территорию официально передали в Якутский округ той же губернии.
Новый дальневосточный порт Российско-Американской компании строили, свозя окрестный лес при помощи ездовых собак. Тогда же будущий адмирал Завойко провел здесь первые метеорологические наблюдения. Данные были экстремальными, впрочем, как и для всех северных широт Дальнего Востока – коротким летом температура воздуха поднималась выше 32 °C, а зимой опускалась до 37 °C ниже ноля.