Накануне Первой мировой войны самым младшим офицерском званием в Русской императорской армии в мирное время был чин подпоручика – именно в этом звании поступали на службу большинство выпускников военных училищ. Однако на случай войны и для офицеров запаса было предусмотрено ещё одно воинское звание, занимавшее промежуточное положение между подпоручиком и «нижними чинами» – прапорщик.
В случае войны звание прапорщиков могли получать призванные в армию и отличившиеся в бою солдаты со средним и высшим образованием – то есть лица окончившие университеты, институты, гимназии и реальные училища. 1914 году количество лиц с таким образованием не превышало 2 % от всей численности населения России. Для сравнения, во время начала Первой мировой войны только в Германии в населением в 2,5 раза меньшим, чем в Российской империи, количество лиц с таким образованием было в три раза большим.
К 1 июля 1914 года в запасе Русской императорской рамии числилось 20627 прапорщиков. Теоретически этого должно было хватить, чтобы покрыть открывшиеся с массовой мобилизацией вакансии командиров рот. Однако такое количество никак не компенсировало огромные потери младших офицеров, начавшиеся в первые же месяцы мировой войны.
Ещё только создавая планы будущих боевых действий, Генеральный штаб Российской империи в марте 1912 года предложил для ускоренной подготовки офицеров во время войны в дополнение с существующим военным училищам создавать специальные школы прапорщиков. И уже 18 сентября 1914 года было принято решение о создании шести таких школ – четыре были открыты при запасных пехотных бригадах, располагавшихся на окраине Петрограда в Ораниенбауме, и по одной школе в Москве и Киеве.
Приём в эти школы начался с 1 октября 1914 года и первоначально они рассматривались, как временная мера, рассчитанная всего на один выпуск офицеров-прапорщиков. Однако потери младших командиров на фронте росли и временные школы быстро стали постоянными. Уже в декабре было создано четыре новых школы. Первоначально они именовались «Школами ускоренной подготовки офицеров при запасных пехотных бригадах», а в июне 1915 года их стали именовать «Школами подготовки прапорщиков пехоты».
Именно 1915 год стал временем максимального военного кризиса Российской империи, когда на фронте катастрофически не хватало винтовок и младших офицеров. Винтовки тогда массово стали покупать за границей, а прапорщиков готовить в спешно создаваемой сети офицерских «школ». Если к началу 1915 года действовало 10 таких учебных заведений для подготовки офицеров пехоты, то к концу года их было уже 32. В начале 1916 года создали ещё 4 новых «школы».
Всего по состоянию на 1917 год в сухопутных войсках России была создана 41 «школа прапорщиков». Наибольшее их количество располагалось в столице Российской империи и её окрестностях – 4 школы в самом Петрограде, 4 в Петергофе и 2 в Ораниенбауме. Второй по числу школ прапорщиков была Москва, где за годы войны создали 7 таких учебных заведений.
По пять «школ прапорщиков» было создано в Киеве и Тифлисе (Тбилиси). Вообще на территории Грузии оказалось наибольшее число таких «школ» из всех национальных окраин – здесь их насчитывалось аж 8, так как помимо Тифлиса действовали «школы прапорщиков» в грузинских городах Гори, Душети и Телави. По три «школы прапорщиков» было создано в Иркутске и Саратове, по две в Казани и Омске, по одной – во Владикавказе, Екатеринодаре и Ташкенте.
Такое массовое создание офицерских школ позволило к началу 1917 года преодолеть дефицит младших командиров на фронте. Если с 1 июля 1914 года по начало 1917-го все военные училища Российской империи выпустили 74 тысячи офицеров, то школы прапорщиков за тот де период подготовили 113 тысяч младших командиров. Любопытно, что пик выпуска пришёлся как раз на 1917 год, когда с 1 января по 1 ноября военные училища подготовили 28207, а школы прапорщиков 40230 самых младших офицеров.
Однако, почти четверть миллиона прапорщиков, подготовленных за все годы Первой мировой войны, лишь компенсировали убыль младших офицеров на фронте. Размах и ожесточение боевых действий на почти полутора тысячах километров фронта были таковы, что прапорщик в окопах в выживал очень недолго.
«В ту войну прапорщики жили в среднем не больше двенадцати дней…» – вспоминал уже в годы Второй мировой войны знаменитый писатель Михаил Зощенко. В 1915 году, он, как окончивший гимназию, по ускоренной 4-месячной программе обучения получил чин прапорщика, и накануне «великого отступления» русской армии в качестве командира 6-й маршевой роты 106-го запасного батальона привёз на фронт несколько сотен солдат-новобранцев в состав 16-го гренадёрского Мингрельского полка. Осенью 1915 года прапорщик Зощенко будет ранен осколком снаряда во время атаки немецких окопов.
По статистике Первой мировой войны прапорщик на передовой в среднем жил 10–15 дней до гибели или ранения. Из порядка 70 тысяч убитых и раненых в 1914-17 годах лиц командного состава русской армии 40 тысяч это именно прапорщики, на них приходится самый высокий процент боевых потерь среди офицеров и рядовых.
Школы прапорщиков комплектовались лицами с высшим и средним образованием, гражданскими чиновниками призывного возраста, студентами и вообще любыми гражданскими лицами имевшими образование хотя бы в объёме выше начального училища. Курс обучения составлял всего 3–4 месяца. Будущим самым младшим командирам действующей армии преподавали азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны: стрелковое дело, тактику, окопное дело, пулеметное дело, топографию, службу связи. Так же юнкера (именно это звание носили курсанты таких школ) изучали воинские уставы, основы армейского законоведения и административного права, проходили строевую и полевую подготовку.
Обычный распорядок дня в школе прапорщиков выглядел следующим образом:
в 6 утра подъём, подававшийся трубачом или горнистом;
с 6 до 7 утра «время для приведения себя в порядок, осмотра и утренней молитвы»;
в 7 часов «утренний чай»;
с 8 утра и до 12 дня классные занятия по расписанию;
в 12 часов завтрак;