— Но ты — жива.
И до сих пор проклинаю себя за это!
— Когда наши Боги гибли, а вместе с ними умирали и все остальные, меня не было там. Я выполняла поручение. В другом мире, — ответила приглушённо.
А мысленно так и вовсе взмолилась, чтобы он перестал меня расспрашивать. Но он не перестал. Хотя и течение разговора перенаправил:
— И теперь…? — закончил на неопределённости.
Явно рассчитывал на то, чтобы я сама это исправила.
— И теперь… — не спешила вдаваться в подробности и я. — Я сама по себе.
— А похищенная ночь?
Вот тут пришлось выдержать паузу. И убедиться в том, что дышу как можно ровнее, а ритм собственного сердцебиения не сбивается.
— Похищенная ночь — дорогое удовольствие, — выдала в полнейшей искренности. — За неё могут очень хорошо заплатить. Настолько хорошо, что и собственное измерение создать можно, — озвучила вполне обыденные вещи.
И, главное, ни слова лжи!
Ну, а то, что всё это совершенно никак не относилось конкретно к моей персоне… Он ведь не уточнял? И спасибо тебе, Всеотец, за такую милость!
— Наёмники собирались меня убить, — продолжила, пока не последовали новые вопросы. — Но не успели. Вы пришли, — снова сократила на своё усмотрение. — И я, правда, не знаю, что означают символы на их груди. Те, что использовала я — для защиты. Эти же — впервые вижу в такой интерпретации, — замолчала, тяжело вздохнув.
Да я такой откровенной в жизни никогда не была!
Надеюсь, повелитель огненных пустынь оценит.
Он и оценил. Новый допрос устраивать не стал. Молча допил напиток из своей пиалы, отставил в сторону и мою, а после поднялся на ноги вместе со мной, направившись в сторону постели. Уложил меня рядом с собой, устроившись за моей спиной, крепко прижав к себе, и всё также, не обронив больше ни слова… уснул. В отличие от меня, вынужденно рассматривающей затейливый орнамент на стенах спальни до самого рассвета.
Глава 8
Утро началось не с самых приятных впечатлений. Собственно, от этих самых впечатлений я и проснулась. Будто над душой кто-то стоит. Жуткое, давящее ощущение… Резко уселась на постели, инстинктивно потянувшись к своим браслетам. Да так и замерла, непонимающе уставившись на стоящих передо мной женщин средних лет в чёрных балахонах, на этот раз со снятым капюшоном. Те, подобно недвижимым статуям в количестве аж девяти экземпляров, рассредоточились вокруг постели. На кровати, к слову, кроме меня, никого не было — эйн в покоях отсутствовал.
— Светлого утра, госпожа, — поздоровалась одна из… очевидно прислужниц.
В её руках значилась нижняя рубашка подобно той, что была на мне накануне. А вот стоящая рядом с ней «статуя» держала расшитую тончайшей позолотой тунику миндального оттенка. Ещё одна — то, что полагалось надеть поверху. Уже знакомая мне тиара покоилась всё на той же бархатной подушке в ладонях другой женщины. Обувь к моему гардеробу тоже прилагалась. Вчерашняя.