— Есть, считать до двадцати, — откликнулся сибиряк и начал медленный отсчет, — Раз… Два… Три… Девять… Двенадцать… Двадцать!
— Еще до двадцати!
— Есть! Двадцать один… Двадцать четыре… Двадцать семь…
Когда счет дошел до сорока, прапорщик попытался вновь подсунуть ладонь — не удалось!
— Шестьдесят четыре… Шестьдесят шесть… — ровно звучал голос сибиряка. На губах солдата играла слабая улыбка, только лицо чуть побледнело и на верхней губе выступили бисерные капельки пота.
— Отставить! — прозвучала команда, когда Чижов произнес цифру «восемьдесят»… — Молодец, сибиряк! И ремень у тебя затянут по всем правилам!
Когда прапорщик отошел, Андрей, словно рыба, выброшенная на берег, стал хватать воздух широко раскрытым ртом. Отдышавшись, сказал:
— Ширали, подсунь руку!
Под ремень пролезла не только ладонь, но и вся рука до локтя.
— Вот это да! — восхищенно воскликнул туркмен. А стоящие рядом в строю солдаты закачали головами.
— На Енисее мы под плоты ныряли, — объяснил Андрей. — Наберем побольше воздуха и — бултых! На спор прыгали — кто дольше продержится.
— Под плотом? — удивленно переспросил Ширали. — А если воздух кончится, а над тобой бревна? Тогда как?..
— Мы с открытыми глазами ныряли. Там где бревен нет — вода светлее, так и ориентировались!
— Я даже плавать не умею, — вздохнул Ширали. — В песках вырос, вода только в колодце была…
— Это как же без воды жить? — удивился Андрей.
— Так и жили, — пожал плечами Ширали.
— Постой! — воскликнул Андрей. — Я читал про восьмое чудо света — Каракумский канал… Он что, не дошел до вас?
— Стороной прошел, — вздохнул Ширали. — До него километров триста будет… Каракумы, они, брат, знаешь какие!..
— Вроде, начинаю понимать, — улыбнулся Андрей. — Только без воды я бы все равно не смог…
— Как можно так говорить? Ты воду любишь, а я — песок!