– Так же, как твой отец?..
– Ты думаешь…
– Не исключено! Мы должны это проверить.
– Но как?
– Свяжусь с Лариской и попрошу прислать копию медицинского свидетельства.
– После смерти режиссера его фильм закончили за него. Уверена, что картину как следует покромсали, чтобы никто не догадался о том, что творится в нашем Университете. Получилось нечто отвлеченное, слабо похожее на здешнюю «секту», как ты выражаешься.
– Этим мы тоже займемся… Для нас главная задача – найти Верховного.
– Думаешь, это кто-то из преподавателей?
– Или администрации. Уверен, что и ты, и я хорошо его знаем. Ты помнишь его во время того сборища? Как выглядел и вел себя?
– Он был высоким, широкоплечим. Судя по всему, у него атлетическое телосложение.
– А еще что?..
– На нем был красный плащ, золотая маска…
– Лер, ты упускаешь очень важную деталь. Думай…
Воспоминания страшной ночи вихрем пронеслись в голове: просторный зал, каменные, растущие из земли гиганты, люди в масках и пугающий человек в красном плаще, возвышающейся над ними на своем троне, его глашатай… Вот оно что!
– Он не произносил ничего вслух! – воскликнула я.
– Верно. И этому может быть несколько объяснений. Первое, что Верховный не может говорить или у него какой-то голосовой дефект, но в этом я сомневаюсь. В Оболенке нет немых, к тому же, это противоречит понятию совершенного человека – слишком явный физический дефект. Поэтому напрашивается второе объяснение – Верховный не желает быть узнанным остальными.
– Получается, никто, даже сами Оболенцы не знают, кто скрывается за маской человека в красном плаще?
– Думаю, у них есть определенный круг людей, кому известна его личность, ведь на этот пост его должны были избрать. Глашатай точно об этом знает, он слышит его голос.
– Значит, у этого тайного общества есть своя иерархия, – заключила я и неудачно попыталась побороть зевоту.
– Ланская, спать хочешь? – потрепав меня по волосам, отчего я недовольно дернулась, спросил Индюк.