На следующий день после похорон главного библиотекаря Оболенка вернулась к повседневной жизни. У нас снова начались занятия, а у младших курсов продолжилась экзаменационная сессия. Дима ушел от меня ранним утром. Я закрыла за ним дверь в подземелье и подперла ее с внутренней стороны стулом. Мы договорились придумать какой-нибудь мощный засов, чтобы никто из наших врагов не смог проникнуть в папин дом. Приведя себя в порядок, я отправилась на завтрак.
Шумная столовая, казалось, забыла о вчерашнем траурном ужине. Студенты, не стесняясь, громко обсуждали прошедшие праздники. Я с ужасом отметила, что в последнее время в Оболенке было столько смертей, что очередная трагедия не воспринималась, как раньше, с должной скорбью. Неужели к такому можно привыкнуть? Вдруг я почувствовала отвращение к каждому, кто улыбался, захотелось выбежать из столовой, но меня окликнул Юра Нилов. Он пригласил меня за свой столик, где уже собрались однокурсники, включая Арину, с которой мы так и не общались. Я села с ними, но вести светскую беседу не получалось, поэтому, наспех перекусив, пошла в учебный корпус.
Сегодня у меня не было занятий у Смирнова, а за завтраком он даже не посмотрел в мою сторону. Конспирация конспирацией, но мне отчаянно не хватало его внимания. И когда я так успела к нему привыкнуть? Теперь мне оставалось только с головой уйти в учебу, чтобы поскорее прошло время до нашей вечерней встречи. Последней парой у нас была физкультура, и каково же было мое удивление, когда, прокопавшись в раздевалке, я последняя вбежала в спортзал и нос к носу столкнулась с Захаром Ниловым.
– Здравствуйте, – обронила я.
– Опаздываете, Ланская, – недовольно пробормотал преподаватель.
– Извините, а вы тут…
– Временно заменяю преподавателя, пока не найдут кого-то на место бедного Яна Эдуардовича, – сказал Нилов. – Вставайте в ряд, Валерия.
Я поплелась к остальным студентам, предчувствуя недоброе. Если раньше мне приходилось выносить Нилова только на латыни, то теперь еще и физкультура.
– Повернулись направо и бегом марш! Пятки до ягодиц. Я слежу, – тренерским голосом крикнул Нилов, и мы побежали по периметру зала.
Захар вдоволь оторвался на нас. Занятие больше напоминало тренировку военного лагеря – выпады с утяжелителями, гантели, штанга, приседания, а в довершение ко всему – планка. Ян всегда отпускал нас за пятнадцать минут до конца пары, чтобы мы успели принять душ и привести себя в порядок, но Нилов пытал до звонка. Особенно внимательно новый тренер относился ко мне. Он всегда выбирал точку обзора там, где я выполняла упражнения, и постоянно делал замечания, накручивая мне штрафное время. Моя ненависть к нему росла с каждым «Ланская, еще пять приседаний!» или «Еще тридцать секунд планки, Ланская». Выходя из зала вся взмокшая, я гордо не прощалась с Захаром.
– Лер, чем ты не угодила Захару Артемовичу? – подбежала ко мне Маринка Позднякова.
– Не знаю. Видимо, он не в духе и решил сорваться на мне, – отмахнулась я.
– А я уж думала, что он из-за своего брата мстит…
– Юрка ни при чем. Мы с ним друзья.
Друзья… Юра действительно помнил, что мы друзья, поэтому решил выяснить, что произошло у меня с его братом. Он дождался, пока я выйду из душа, и подкараулил в коридоре.
– Лер, что это было? – сходу спросил он.
– О чем ты? – делая вид, что не понимаю вопроса, переспросила я.
– Я спросил у Захара, зачем он так с тобой, а он накричал, чтобы не лез не в свое дело. Накричал, Лера! Никогда его еще таким не видел.
– У твоего брата крыша поехала, а срывается на мне, – процедила я.
– Не просто так же?!