Как только троица скрылась в конце коридора, мы последовали за ними. Спрятавшись за очередным выступом, я смогла разглядеть, кого везли на каталке. Это была Юлия Владимировна Мурашова, супруга нашего повара. Судя по ее румянцу, женщина была жива, но пребывала без сознания. Люди в халатах двинулись дальше и скрылись за дверью, где, как мы выяснили ранее, располагалась лаборатория. Неужели они собирались что-то делать с бедной женщиной? Но что?!
– Что все это значит? Что они сделали с Юлией? – не выдержала я.
– Не знаю, Лер, и сейчас у нас нет возможности выяснить, – вздохнул Дима.
– А если они собираются сотворить что-то страшное? Мы должны как-то ей помочь!
– Как? Нам нельзя себя выдать! На кону наши жизни. Идем обратно, – Смирнов потащил меня назад, но мы снова услышали чьи-то шаги. – У них сегодня явно рабочее настроение.
Мы снова спрятались в ближайший проем. Дима практически вжал меня в стену, так я чувствовала себя в безопасности, но за ним ничего не видела, хотя отчетливо различала доносившиеся до нас голоса.
– Миша сейчас занимается с Мурашовой. На этот раз все должно получиться, – сказала Евгения Селезнева.
– Шеллар и прошлый раз обещал, а что вышло? Ни-че-го! – недовольно ответил ректор.
– Иван Викторович, ну что вы? У всех бывают осечки. Не нужно так на Мишу.
– Женя, прекрати его выгораживать. Думаешь, я не в курсе, что вы шашни крутите? Смотри, дойдет до Верховного…
– Дойдет, ну и что? Какая ему разница, с кем я сплю? К тому же, я по его вине не дееспособна, – резко ответила преподавательница.
– Смотри, Женечка, за длинный язычок и поплатиться не долго. Я тебя не выдам, но другим плевать на твое положение. А в том, что ты недееспособна, виновата сама. Ты же в первых рядах пошла на операцию.
– Хм… Это он меня убедил. Ставил в пример Наталью Ланскую, а я была слишком молода и амбициозна.
Услышав имя моей матери, я чуть не вскрикнула. Каким примером она была для этих людей? Про какую операцию говорила Селезнева? Дима положил ладонь мне на рот, чувствуя, как я напряглась, и одновременно с этим поцеловал в макушку.
– Женя, перестань! Ты прекрасно работаешь, поэтому у тебя такое положение, чего не скажешь о Михаиле Романовиче! С Ланским как грубо сработал?
Я дернулась, когда услышала фамилию отца, и только в крепких Диминых объятьях нашла поддержку. Серов фактически признал, что моего папу убил наш университетский врач! Тем временем эта парочка остановилась, продолжая бурно спорить.
– Позвольте вам напомнить, Иван Викторович, что и у вас в последнее время много осечек. Сколько времени не могли уговорить Ланскую войти в преподавательский состав?
– Но все же она согласилась.
– Да, только кто может поручиться, что дальше Лера станет работать на нас?
– У нее не будет выбора. Ей придется работать на нас.