– Радуйся, что это я, – процедил он и подвел меня к машине. – Ключи!
– Что ты собираешься делать?
– Я сказал – ключи!
Я быстро достала из кармана ключи и вложила их в протянутую Димину руку. Сигнализация пикнула, двери разблокировались, и мужчина грубо впихнул меня на переднее пассажирское сиденье, а сам, обежав машину, сел на водительское место.
– Что ты собираешься делать? – вопросила я, когда Дима завел двигатель.
– Везу тебя обратно в Оболенку, – сухо кинул он.
– А Фомин? – спросила я, понимая, что нет смысла отрицать цель приезда.
– Не твое дело, – отрезал Смирнов, выезжая на дорогу.
Больше я не осмеливалась с ним заговорить. Дима не просто злился, он был в ярости. Стоило мне только пискнуть, это сработало бы, как детонатор. Мы ехали в гробовой тишине достаточно долго. Даже магнитолу Индюк не включил. Возможно, это был способ дополнительного давления, хотя куда больше…
– Завтра тебя ждет сложный день, поэтому, как приедем, иди к себе и отдохни как следует, – нарушил тишину Смирнов.
– Что будет завтра? – громко сглотнув, осторожно поинтересовалась я.
– Обнародуется компромат на твоего отца, и его уволят, – спокойно ответил мужчина.
– Нет, пожалуйста, не трогай отца! Он ведь ни в чем не виноват. Это я полезла, куда не следует. Меня и накажи, – слезы сами появились на глазах, а ужас от мысли, что у папы отберут любимую работу, сковал изнутри.
– Это и будет наказание тебе.
– Пожалуйста, Дима. Я тебя прошу! Клянусь, что больше ни во что не ввяжусь… Пожалей папу!
– Я предупреждал тебя, Лера. Ты знала, чем рискуешь.
Я знала, что он не отступится. Это был конец. Смирнов сосредоточенно вел машину, а я, отвернувшись к окну, молча глотала слезы.
К ночи метель разыгралась не на шутку. Дорога пропала в белой пелене, и мне стало не по себе оттого, что мы ехали практически наугад. Вдруг Дима съехал с главной трассы на небольшую проселочную дорогу и по ухабам поехал куда-то в глубь затерявшейся тут деревушки. Папина машина, хотя и была внедорожником, но слишком тяжело переезжала навалившиеся сугробы. Я крепко держалась за ручку над дверью машины, но все равно, как маятник, шаталась из стороны в сторону.
– Куда ты меня везешь? Что это за место? – всматриваясь в темные домики, спросила я.
– Мы не доберемся до Оболенки в такую погоду. Заночуем тут, – холодно ответил Смирнов, выруливая за поселок на узкую, едва освещенную улицу.