Ну а по окончанию, джентльмены имели возможность расслабиться, устроив в этих бунгало такой разгул, о котором потом они много дней рассказывали, не стесняясь. Такого рода секс признавался вполне приемлемой формой разрядки, необходимой при чрезмерном возбуждении мужчины, которое почиталось нежелательным для общения с женами. И нужно отметить, что многие дамы, с томным видом прикладывая к лицу лорнеты, с удовольствием наблюдали за этими развлечениями из слегка задрапированных окон, которые специально для этого устраивали на балконах и мансардах.
Для кавалеров, и для наблюдавших за их проказами дам, подобные процедуры считались полезными для здоровья настолько, что местные лекари рекомендовали практиковать их, не реже 2 раз в месяц, для профилактики малярии и других заразных болезней, которых в этой местности водилось немало.
Естественно, что обе женщины, четыре года прожившие на Кюрасао, принадлежавшие к островному светскому обществу, неоднократно присутствовали при подобных развлечениях.
Обычно у них, в Виллемстаде, на приемах у капитана Вест-Индийской компании все это происходило в огромном, открытом бунгало без стен, где обычно хранилась охотничья утварь и амуниция для лошадей и всадников. На время банкетов снаряжение переносили в соседние строения, освобождая его для эскапад. Десяток деревянных столбов, поддерживавших огромную тростниковую крышу, нисколько не скрывали происходящее ни от мужчин, ни от дам, ни даже от детей, которые после захода солнца покидали пышущую жарой виллу и располагались неподалеку на газонах вокруг столов с угощениями.
Поэтому ни Хенни, ни София-Розина, не считали что то, что с ними происходило, чем-то из ряда вон выходящим. Напротив, так оно и должно было случиться в подобной ситуации.
Следующую ночь капитан провел спокойно, как младенец.
Когда рассвело, он привел себя в порядок и решил пройтись по судну, чтобы убедиться в том, что все в порядке. Действительно, проблем не было.
На море – штиль. Корабль дрейфовал, паруса убраны. Вахтенный стоял на месте. На палубе, в баке и в кубриках валялись еще не прибранные после боя куски обшивки, такелажа, на досках темнели пятна засохшей крови, а также свидетельства бурной ночи – остатки женской одежды, пустые бутылки, которые перекатывались с места на место, когда судно переваливалось с боку на бок на пологих, прозрачных волнах.
Большая часть команды спала. Корабельный плотник – широкоплечий метис лет шестидесяти, сидя на шканцах, бренчал на гитаре и напевал вполголоса. Два полупьяных матроса, тупо сидевшие неподалеку, привалившись к мачтам, оживлялись после каждого куплета и дурными голосами орали припев, не придерживаясь никакой мелодии, как и было положено.
Капитан любил эту песню. Прислонившись к грот-мачте, он молча стоял, пока она не кончилась:
Королевские пушки устроят погром, —
пел плотник, —
Дико взвизгнет картечь у буршпруга.
Но спасет тебя ром, чудодейственный ром,
Терпкий, солнечный ром,
Под названьем – Тортуга.
Солнце жжет в небесах, —
загорланили припев матросы, —
Соль скрипит на зубах,
Мертвецов океан упокоит в волнах.
ebooksa