Миссисипские пираты

– Ну, пора и на покой, дети! – громко провозгласил Лейвли, любивший соблюдать порядок, однажды заведенный в доме.

Из-за недостатка места, решили, что все дамы будут ночевать в доме Лейвли, а мужчины во флигеле, который занимал Кук.

Адель, уходя, заметила волнение Джеймса. Она шепнула ему на прощание:

– Вы сердитесь, мистер Лейвли. Вы думаете, что я не ценю приглашение ваших родителей? Но, право, мне хочется только навестить подругу, которую я так давно не видела, я скоро вернусь, и тогда, если ваша матушка позволит, прогощу у вас долго, потому что дикая местность нравится мне более нашего города.

– Вы слишком добры, мисс, – проговорил он. – Разве я могу сердиться на вас? Я…

– Покойной ночи, мисс Адель! – сказал, подходя, Сандерс. – Желаю вам выспаться хорошенько, чтобы собраться с силами для завтрашней поездки.

Он взял руку молодой девушки и поднес ее к своим губам, после чего вышел из комнаты.

Джеймс оставался последним, но видел, что дамы ждут и его ухода. Он наскоро простился со всеми и пошел во флигель, захватив карабин и пороховницу.

Глава XI

Засада

Вся долина Миссисипи, в особенности же пространство к западу от реки, состоит из громадной болотистой равнины, пересекаемой густыми камышовыми порослями и тощим хлопковым кустарником. Во многих местах равнина завершается озерами или непроходимыми болотами. Почва весьма плодородна, но разлив Миссисипи и ее притоков, усиливаемый дождями, позволяет ей высыхать лишь в августе-сентябре под палящими солнечными лучами. Вследствие этого, тысячи квадратных миль земли остаются восемь или девять месяцев в году под водой, а в течение трех остальных месяцев из высыхающих болот и стоячей воды озер поднимаются миазмы, разносящие по окрестности губительную желтую лихорадку.

Одно баснословное плодородие высыхающей почвы заставляет колонистов жить в этой зараженной местности. Они строят свои жилища на сравнительно возвышенных площадях, обрабатывают лишь небольшие участки и занимаются главным образом скотоводством.

Город Хелена находился на наиболее возвышенном пункте между Сент-Луисом и Мексиканским заливом, но на расстоянии тысячи трехсот миль от последнего.

Пионеры, первые поселенцы этого города, построили здесь несколько хижин, но постепенно город разросся и приобрел большое значение.

Ферма Лейвли в восьми (шести) милях к северу от города была расположена на склоне горы. Постройки отделялись от леса, окружавшего усадьбу с востока, лишь небольшим расчищенным пространством, огороженным высоким забором. Маленькая речка, вытекающая из-за соседних холмов, опоясывала усадьбу с запада и впадала в Миссисипи. По ту сторону этой речки, прямо напротив дома, возвышался старинный индейский могильный курган, на котором старик Лейвли собирался устроить беседку. С этой целью курган был очищен от кустарника и валежника, и около него были уже сложены бревна и доски.

Когда в доме все стихло, у реки, среди кустов, послышался шепот. Кто-то ворчал:

– Наконец-то улеглись! А только знаешь, Дан, мне сдается, что нам здесь не поздоровится. Так и кажется, что мы напрасно подвергаем себя риску. Собак здесь пропасть, разом почуют.

– Напрасно трусишь, Коттон! – отвечал другой голос. – Река под боком, прыгнем в нее, и след простыл, особенно при таком ветре. Не бойся же, увидишь, тебе достанется ружье. Вот только мне страшно хочется есть.

– Опять есть? Ты только и думаешь, что о еде.

– Хорошо тебе говорить! – возразил тот, которого Коттон называл Даном. – Когда я ел? Украл горсть кукурузы в амбаре и за это получил заряд дроби в икру. И что за жизнь мы ведем! Травят нас, как хищных зверей. Жили бы по-прежнему, не гоняясь за каждым щенком. Ты задумал ограбить человека на большой дороге, и теперь вся полиция против нас на ножах. Тебе еще хорошо, ты белый, – можешь всюду зайти, тебя накормят без разговора, а я мулат, у меня тотчас потребуют вид на жительство. Нет, такая жизнь мне невмоготу, и я вздохну свободно, лишь когда доберусь до благословенной Канады!