В огонь и в воду

– Отчего же разлука на веки, матушка? я не уеду ведь из Франции; поездка дело не вечное… я снова найду путь в Тестеру.

– Надеюсь, что Господь дозволит мне еще раз встретить здесь тебя, но если и суждено иначе, ты все таки иди своим путем. Я все уже приготовила для этой разлуки. В этом кошельке сто золотых, с которыми ты можешь прожить первое время… У тебя есть конь и шпага, – Господь пошлет все остальное; быть может, с Его помощью, ты поднимешь снова наш дом из развалин. Я сделала тебя человеком; ты сам сделаешь себя главой семейства.

– Ручаюсь вам, по крайней мере, что положу на это все мужество, все терпение, всю волю, которым вы меня научили.

Гуго сел у ног матери, как в дни своего детства. Она взяла его руки, устремила на него влажный и глубокий взор и продолжала тихим голосом:

– Не стану давать тебе пустых советов: ты сам знаешь, от какой крови ты родился… этого с меня довольно. Один совет однако же, один только, навеянный мне тою книгой, которую ты так любил читать в детстве, которая так пленяла тебя чудесными рассказами, и в которой самые славные, самые благородные примеры облекаются иногда в символы. Помнишь ли ты историю сказочного корабля, Арго, на котором люди храбрые, неустрашимые, в геройские времена Греции, плыли к далеким берегам за Золотым Руном?

– Еще бы не помнить!.. детскими мыслями я следил за мужественными пловцами в их смелом подвиге! Ни море, ни дальнее расстояние, ни тысячи опасностей, ничто не остановило Аргонавтов и они вернулись победителями, завоевавши сокровище.

– Ну, мой милый Гуго, каждый человек, вступающий в жизнь, должен видеть у себя впереди свое Золотое Руно. Имей и ты своё и никогда не теряй его из виду; пусть будет оно целью твоих усилий, желанью достичь его отдавай все, кроме одной чести, Для одних это Золотое Руно, благородная мечта души мужественной, представляется в виде женщины, с которой они хотят соединиться на всю жизнь, и которая служит им живым олицетворением всего прекрасного и доброго на земле. Если и ты ищешь того же, да пошлет тебе Господь такую подругу, которая заслуживала бы тех жертв, какие ты принесешь, чтоб добиться её; да будет она хорошего рода и добрая христианка, чтоб умела воспитать твоих детей в святых истинах веры, которые ты сам всосал с колыбели. Но смотри больше на сердце, нежели на лицо. и если ты найдешь такую, какой желает тебе моя любовь матери к своему единственному ребенку, отдайся ей весь и навсегда! Но если мечта твоя стремится не к женщине, если душу твою одолеет другое честолюбие, другое желание, – избирай высокое и великое, не унижайся до жалкой и презренной наживы; пусть будет это таким делом, где бы предстояло тебе побеждать опасности, кровью своею жертвовать славе, королю, родине, вере. Вот в чем будет твое Золотое Руно… Но, будет ли то женщина или честолюбие, или всегда прямым путем и оставайся чистым, без пятна, чтоб заслужить победу.

– Я заслужу ее, матушка, и добьюсь её.

– Да услышит тебя Господь!

Она привлекла его к сердцу и долго обнимала.

– Теперь, сын мой, помни также, что бывает и такое несчастье, которого ничем не одолеешь. Храбрость бывает иногда побеждена, терпенье истощается, воля устает; сколько бывает таких, что возвращаются с битвы израненные, обессиленные! Если и на твоем пути станут преграды неодолимые, ну! у тебя останется еще Тестера. Окрестные поля дают тысячи полторы ливров в год. Есть, значит, крыша и кусок хлеба для старика, приют от холода и нищеты… Но прежде чем станешь искать здесь убежища, борись до конца и начинай двадцать раз сызнова, пока будет у тебя хоть капля крови в жилах, хоть капля жизни останется в сердце.

Когда Гуго встал, графиня увидела, по мужественному выражению его лица, что сын понял ее.

– Ступай теперь, сказала она ему, и готовь все к отъезду; раз что-нибудь решивши, не надо откладывать.

Маркиз де Сент-Эллис прежде всех узнал об этом решении.

– Ну, молодец, – сказал он графу Гуго, – ты выбрал себе хороший путь! Мне сдается, что и я скоро увижусь там с тобой; я думал было проучить принцессу, но чувствую сам, что сердце бьет уже сдачу. Если только узнаю, что она в Париже…. Мы скоро увидимся.

Он побежал к графине спросить, не может ли и он в чем-нибудь облегчить Гуго в предстоящей поездке. Он толковал уже, что берет на себя снарядить молодого друга, как следует. Графиня остановила его:

– У Гуго не будет ничего лишнего, – сказала она; – У него есть от вас же, маркиз, испанский конь и, сколько я слышала об этом коне, на нем он уедет далеко. От герцога де Мирпуа у него есть Тестера, где он вырос и научился постоянству и покорности судьбе. От отца у него есть шпага. Другие начинают жизнь и с меньшими еще средствами. Притом же вы знаете мои мысли о кое-каких вещах. Я не хочу, чтобы двери отворялись для Гуго чужими руками, а не его собственными; я хочу, чтоб он умел отворить их даже и силой. Здесь сформировался молодой человек, а там, в толпе, в свалке, сформируется настоящий граф де Монтестрюк.

Через несколько дней после этого разговора, солнце осветило день отъезда. Графиня де Монтестрюк встретила сына в той же самой молельне. Глаза у неё были красные, но дух тверд. Она отдала сыну кошелек с вышитым гербом и снятый со своего пальца перстень.

– В кошельке, – сказала она, – сотня золотых; это все, что у меня есть на лицо, и я думала об тебе всякий раз, как откладывала сюда день за день, сколько могла от ежедневного расхода… Этот перстень подарил мне отец твой, граф Гедеон де Монтестрюк, в день нашей помолвки. С тех пор я его ни разу не снимала. Тогда мне было восемнадцать лет, теперь же я – старуха. Сколько горя перенесла я, сколько слез пролила с того времени! Когда ты выберешь женщину, которая будет носить то же имя, что я ношу, надень ей сам этот перстень на палец.

Гуго стоял на коленах и целовал ей руки. Она не спускала с него глаз.