Отец на каждой стоянке виски троллям льёт, а мама ― блюдечко с молоком оставляет.
Затихли, хлебают своё варево небось. Вон, какая тишина!
Или ищут меня?
Я тихо перевернулся и заполз за камни. У меня куртка с камуфляжем, фиг они меня заметят. Снова удобно улёгся.
А есть-то хочется. Надо было в магазине пару шоколадок себе купить.
Только я там забыл про шоколад.
Мы два часа масло выбирали. В витрине море разноцветных пачек ― и ни одного знакомого слова.
А бутерброд с селедочным маслом и вареньем ― нет уж, пробовали, знаем.
Квест, блин ― купи правильное масло.
И спросить не у кого, на весь магазин ― один кассир.
Я вытащил из кармана молчащий телефон ― связи как не было, так и нет. Представляете, здесь телефон не ловит! Совсем! Хоть посмотрел бы, что в мире делается.
Может, там уже зомби-апокалипсис, вернёмся ― а на улицах ни души!
В этот раз мы вообще в какую-то дыру приперлись. После магазина часа два по грунтовке тряслись.
По дороге припарковались ― мама чай вскипятила, пикник типа, мы отошли пофоткать, возвращаемся ― на боку машины на толстом слое черной грязи плохое слово написано. На русском.
Кто у нас виноват? Конечно, Макс, а не Алекс!
Наверняка он и написал. Больше некому.
Отец собирается завтра Струтслойг искать. Говорит, там горячий источник, можно погреться.
Хорошо бы, после сегодняшнего ползания по холмам и скачков через ручьи ноги гудят.
В том году мы один такой нашли. Весь день дождь шёл, мы вымокли, на башмаках по тонне грязи. Сначала пар увидели, потом пованивать начало. Мы с Алексом тут же разделись и нагишом в мутноватую горячую воду плюхнулись. А что ― все равно, кроме овец, ни одной живой души кругом.
О, опять забухтели. Я сглотнул слюну. Есть хотелось ужасно, и я потёр живот.