Спорить никто не стал. Уж очень обременительно было возиться со свободной и содержать её ребенка. Начальник стражи подошёл к женщине и что-то сказал ей, после чего она пристально взглянула на спасителя, кивнула и, взяв на руки сына, подошла. Она хотела что-то сказать, но Рик пресёк её попытку жестом и забрал у неё мальчика.
Спустя четверть часа у Ричарда на руках была справка с печатью о найме работницы. За это время женщина принесла котомку с вещами. Закрепив вещи у седла, Рик усадил верхом на лошадь женщину и ребёнка. И они отправились к загонам, куда сгоняли с окрестностей скот. Там можно было выкупить хороших мериносов.
Он отобрал себе пятерых ярок и крепкого молодого барана и договорился забрать их позднее. Когда они проезжали мимо загона с крупными коровами, женщина заговорила:
– Мистер Дорсон, я очень благодарна вам за участие в нашей судьбе и буду рада работать. Я хотела просить вас посмотреть корову. На корабле, которым мы приехали, была одна, она ослабла за время путешествия. Но я помогу ей восстановиться.
Ричард долго смотрел на эту странную женщину. В её словах был смысл. Пока овцы начнут яриться, пройдёт время. А им надо что-то есть.
Женщина оказалась права. Рыжая корова с запавшими боками одиноко стояла у забора. Она была тощая, и потому мало интересовала покупателей. Корову, действительно, уже решили отправить на бойню. Когда Рик спросил о ней, продавец, не раздумывая, продал ему рыжую. Договорившись заехать за ней позднее, Рик вернулся к коню.
– Как тебя звать-то, бедовая?
– Эстер Смит, мистер Дорсон.
– Что ж, Эстер, добро пожаловать в новую жизнь…
Дарья Бритара @darya_britara
Ируканджи
Ещё несколько минут и прощай Австралия! Я не буду по тебе скучать. Никогда. Прощай и ты, Мартин. Наверно надо было зайти на кладбище? Но к чему лицемерить, мне абсолютно тебя не жаль. Два года с тобой, это два года, вычеркнутые из жизни.
Ты верил, что я безумно влюблена в тебя. Я пыталась полюбить тебя, а оказалось, что это невозможно. Единственное, что у тебя было хорошего, это деньги. Но, жадность, с которой учитывался каждый цент, отвратительна.
В свои 35 лет, ты жил, как старик-затворник. Тебе ничего не было интересно кроме денег, которые ты бессовестно присваивал, доводя до банкротства других. Лысоватый, с лицом, на котором застыла гримаса презрения ко всем окружающим, ты был похож на клопа, который есть и не может наесться. В тебе не было ни капли жалости к тем, кого ты разорял.
Но такая жизнь не для меня. Я никогда не хотела замуж, я мечтала только развестись. Развестись и жить в своё удовольствие. Но при разводе я бы осталась нищей. Об этом ты позаботился.
Твой интерес к Австралии был сродни с одержимостью, но тебе было достаточно книг и фильмов. Наблюдать со стороны, это девиз твоей жизни.
Сколько трудов мне стоило уговорить тебя полететь в Австралию! Я уговаривала тебя почти год, и наконец уговорила.
Канберра прекрасна. Меня поразила красота Центральная часть города построенной по кольцевой системе. Я еле вытащила тебя прогуляться по возвышенностям: Блэк-Маунтин, Бимбери и Эйнсли. Мартин! Не понимаю, как можно восхищаться сидя дома, и быть равнодушным, видя все красоты в живую. Помнишь, как мы вечером поднялись на Башню Черной Горы? Огни города контрастировали с вечерним небом. От красоты захватывало дух, а ты смотрел на часы. Скука ― было написано на твоём лице. Можно было обедать в дорогих ресторанах, а мы ели в самых дешёвых кофе. Ты ни разу не оставил чаевых официанту, говоря, что в Австралии так принято.
В парке «Тидбинбилла» у меня захватывало дух от живописной долины, хребта Гибралтар и гор. Мне было интересно около скалы Мотылек, которая сохранила следы аборигенов: здесь они собирали спящих ночных бабочек. Я обрадовалась, как маленький ребенок, когда увидела кенгуру, валлаби и коал. А ты смеялся надо мной и называл «дикой». Хотел меня сфотографировать, хотя знал, что я ужасно этого не люблю.
Последней каплей для меня было посещение буддийского храма, который здесь называют Сакьямуни-центр. Мы прошли через массивные ворота, и оказались на неведомом празднике посреди живописной территории обители. Я стояла около белоснежной скульптуры Будды и казалось, что ещё немного и моя душа очиститься. Ещё чуть-чуть и смогу смириться с твоим эгоизмом и ханжеством. Может быть, даже полюблю. Но, ты беспардонно дёрнул меня за руку, и потребовал вернуться в гостиницу.