– Хватит с меня этих лекций, мне ничуть всё это не интересно! – вдруг возмутился Мирон. Сталин, Распутин, Путин… Я хочу жить в реальности! И она такова, что моя семья без малого больше недели не видит отца, а моя жена уже, скорее, в роддоме, и она места себе не находит, переживая за своего супруга. Понимаете?! – показывая свой вспыльчивый характер, возмущался Мирон.
В кармане снова зазвонил мобильный телефон. Взвинченный общим настроем от усталости и непрекращающихся поисков и передвижений, непостоянства расследования и переживания за семью, Мирон резко вынул телефон из кармана в ожидании новых сюрпризов, но исходящий вызов был от жены.
Сердце охватила паника, испуг в ожидании от услышанного…
– Мирон, у тебя всё в порядке? Ты когда домой? – уставшим голосом спросила жена Мирослава.
– Всё, всё закончилось, родная моя. Мы спасли ребят, они в безопасности, и больше никто не пострадал. Я скоро приеду, держись. Как ты себя…
– Мирон, у нас сын родился, – не стала томить радостной вестью любимого мужа жена.
Мирон про себя поблагодарил Всевышнего.
– Любимая, я счастлив. Будь спокойна. Поцелуй малыша, я скоро приеду. Обнимаю, люблю, целую.
– Поздравляю, – сухо выговорил Шмид.
– Спасибо, – не менее равнодушно произнес в ответ многодетный отец Мирон.
Машина въехала на территорию бывшей мельницы Рейнеке. Пост охраны был свободен. Немногочисленные рабочие, пребывающие в это время на своих рабочих местах, оказались стоящими лицом к стене. Вскоре в наушник подполковника отчитались: «Все найдены живыми. Двое уже пришли в себя, третий в удовлетворительном состоянии, жизни и здоровью ничего не угрожает».
– Ну, вот и всё. Я могу быть свободен? – не дожидаясь ответа, Мирон открыл дверь фургона.
«Ах, Мирон, Мирон, наивно полагает, что игра закончена. Что же ты не подумал еще об одной весомой подсказке? «Мельница» – это не что иное, как первородное очищение от шелухи, благодаря ей отборное семя превратится в благородную муку, а затем в хлеб, отождествленный с Богом!» – сказал про себя, смотря на кузнеца, подполковник. Шмидт Павел Николаевич как никто знал всё об идеологии своей фратрии (братства)…
Как назовешь сына, Мирон? – поинтересовался в последний момент ФСБшник.
– Германом, – уверенно и непоколебимо ответил отец.
Затем он закрыл дверь и вышел. Гордо шел к своему автомобилю, думая о спасенных им ребятах, о приключившихся с ним событиях и о сыне, что он нарек Германом. Как символ новой жизни.
Павел Николаевич откинул голову на сиденье. Поставил свой пистолет на предохранитель. Положил рядом.
– Что же ты наделал, отец?! – покачал головой.
Мельница не может быть спасением, и уж точно она не апогей, как ты подумал. По старым обычаям, жертвой при возведении мельницы, по мнению крестьян, была часть зерна, которое они привозили для помола. Существовало даже такое понятие, как «поставить мельницу на девятом зерне». Это означало, что девятая часть зерна постоянно будет отдаваться духам за помощь в работе. Так и ты, Мирон, будешь обязан отдать свое «девятое» зерно.
ebooksa