Дневник Ричарда Хоффа

Глава

IV

Что за море без шторма

За весь последующий вечер мы не перемолвились и словечком друг с другом. Рассказ мистера Хитча очень сильно повлиял на нашу беседу, поэтому, когда с трапезой было покончено, все разошлись по своим каютам, пожелав спокойной ночи. Мы с капитаном после ухода остальных участников процессии по поеданию запасов провизии, тоже не разговаривали, мы легли в свои постели, а затем я услышал храп и тоже уснул.

Следующий день, прошел как обычно, капитан и Хитч, общались с моряками, а я спокойно сидел то в капитанской каюте, то на носу. Мы несколько раз за день ели, пили, но уже на палубе, а не в каюте мистера Дипса.

Когда наступил последний день нашего плавания, и мы были относительно недалеко от Бербикеи, шквалистый теплый ветер дул против парусов, из-за этого нашему кораблю приходилось маневрировать, и поэтому время нашего путешествия понемногу затягивалось. Самое страшное было впереди, тучи грозили сильнейшим ливнем, кто-то уже закричал, что надвигается шторм, ветер задул еще сильнее, и ко всему прочему он изменился. Из легкого и теплого ветерка, он сменился на сильнейший и пронизывающий до костей тайфун. Времени оставалось в обрез, матросы забегали по палубе, исполняя поручения капитана и мистера Стонвуда, все паруса были убраны, орудия откатаны и закреплены, шлюзы закрыты и так далее и тому подобное. После вся рядовая команда спустилась в трюма, кроме двух дежурных, которые должны были следить за судном, во время шторма. Капитан, тоже не захотел сидеть в своей каюте один, поэтому весь офицерский состав, наша троица и матросы, уселись на тюках в трюме, и каждый стал рассказывать удивительные истории. Один из старых морских волков, встал с тюка и вышел в центр нашего круга, «Меня зовут Джонатан Свифт и это моя история» начал он:

Мне и шестнадцати лет тогда не было, я жил в маленьком провинциальном городишке на юге нашей с вами родины. Жили мы не богато, да и не бедно. Мой отец был фермером, а мать занималась вышиванием и ходила на рынок продавать свои изделия и наш урожай с моим старшим братом. Я и мой младший брат оставались с отцом для того, чтобы засеять зерном землю после того, как мы ее вспашем, так проходили наши скучные деньки.

В один прекрасный на вид день, отец слег с простудой, мать как всегда собиралась на рынок с моим старшим братом, а мы с младшим должны были остаться следить за отцом. После их ухода, отец позвал меня к себе, он сказал, что мы поработали на славу и урожая хоть отбавляй, но уже весна и чтобы наш домашний скот оставался в целости и сохранности, мне нужно было сходить в лес и проверить волчьи ловушки, которые отец расставлял две недели назад.

Да, я забыл упомянуть, мы жили на окраине, наш дом окружал старый, густой лес. Со временем я перестал бояться, но именно этот день повлиял на меня. Моя жизнь разделилась на «до» и «после». После того, как я вернулся из леса, я собрал вещи, простился с родственниками и больше с того дня я их не видел. Ладно, мы немного оторвались от основной линии. Так вот:

Я взял с собой ружье и сумку, в которой было несколько ловушек и пару сэндвичей и, конечно же, я не забыл про мой нож. Выйдя из дома с рюкзаком на плечах и с ружьем наперевес, я отправился прямиком в лес, мне требовалось проверить исправность пятнадцати ловушек, но не успел я проверить и пяти из них, как обнаружил в этой самой ловушке волчью лапу. Волки интересные существа, когда они попадают лапой в капкан, то они начинаю грызть ее, и когда у них получается, уносятся прочь на всех трех.

Отодрав лапу, я взвел ловушку и побрел дальше в лес. Пройдя еще какое-то время, мне встречались еще ловушки с отодранными лапами, проделывая один и тот же процесс, я все брел и брел в гущу леса. Когда мне посчастливилось добраться до последней ловушки, моему слуху предстала музыка. Где-то поодаль от меня светился свет и по мере моего приближения к этому свету, музыка становилось все громче и громче.

Музыка зазывала меня, даже очаровывала. Я не знаю, кто ее исполнял, но знал, что это был духовой инструмент. Выйдя на опушку, мне встретился мужчина, лет сорока, он был укутан в шерстяной плащ, а на голове его был капюшон, он играл на флейте, как я потом узнал. Увидев меня, он не остановился, а продолжал дальше играть на ней, да еще и пуще прежнего. Сидя на пне, он двигал плечами по мере высоких и низких звуков. Встав возле него, я стал слушать и всматриваться в его лицо, мне казалось, что на каждый свист, выходящий из его инструмента, у него менялось лицо. Нет, нет, не эмоционально, а физически, словно это разные люди, выдувают свои мотивы. Почему-то меня не пугала его смена лиц и тот факт, что время близилось к ночи, а на поляне было как будто полдень. Я не боялся, лишь молча стоял и внимал его музыку. Когда он закончил, мужчина отложил свою флейту на пень и обратился ко мне:

– Что ты здесь делаешь, мой юный друг? – произнес он, улыбаясь.

– Я расставлял ловушки, сэр. Мой отец боится, что волки съедят наш скот. – ответил я ему.

– Твой отец зря переживает, волки не нападают на людской род. – сказал он мне.

– А вам откуда знать?

– Послушай, я не хочу с тобой спорить, просто поверь мне на слово.

– Ладно. – у меня все опустилось, я не мог пошевелиться, встав как вкопанный мне хотелось прилечь и отдохнуть.

– Ты, наверное, устал?

– Ни сколечко сэр.