Циклоп

– Пока что нет.

– Простите, что прерываем, «Геттисберг», – заговорил Холлиман, настроившийся на частоту НАСА. – Но я думаю, что мы с парнями можем сыграть роль олененка Рудольфа[18] для ваших саней. Мы пойдем вперед, чтобы осветить путь. Прием.

– Большое спасибо, дружище, – благодарно сказал Юргенс.

Истребители «F-15», ускорившись, обошли шаттл и направились к Ки-Уэст. Они выстроились в линию и включили посадочные огни. Сперва яркий свет упал на воду, затем фонари осветили соляной бассейн, после чего показалась взлетно-посадочная полоса авиабазы.

Лицо Юргенса было напряжено и сосредоточено. Челнок заходил на посадку, как и планировалось, но ему еще никогда не приходилось так парить в воздухе, словно на бумажном самолете. Буркхарт зачитывал скорость и высоту, поэтому его товарищ сосредоточился на управлении полетом.

– «Геттисберг», вы идете на триста футов ниже минимума, – произнес Фоли.

– Если я поднимусь хотя бы на дюйм, это вызовет помпаж[19].

Взлетно-посадочная полоса приближалась так медленно, словно находилась на расстоянии целой вечности. Челноку оставалось пройти всего четыре мили, но казалось, что целых сто. Юргенс верил в то, что сможет посадить шаттл. Он должен был посадить его. Каждой клеткой мозга мужчина думал лишь об управлении полетом.

– Скорость – триста двадцать, высота – тысяча шестьсот, три мили до посадочной полосы, – осипшим голосом произнес Буркхарт.

Теперь пилот различал внизу свет от фонарей и спасательного оборудования. Посадочные огни истребителей, летящих над ним, освещали бетонную дорогу длиной в полторы мили и двести футов в ширину.

Челнок стремительно уменьшал угол посадки. Юргенс выравнивал корабль так резко, насколько хватало смелости. Посадочные огни мерцали на береговой линии всего в девяноста футах внизу. Дождавшись последней секунды, он нажал на переключатель и выпустил шасси. Обычная процедура посадки требовала, чтобы колеса коснулись полосы не позже чем за две тысячи семьсот шестьдесят футов до ее конца, но Юргенс затаил дыхание, молясь, чтобы им вообще удалось попасть на нее.

Слепящий свет посадочных огней озарил морской песок, через секунду оставив его в темноте позади. Схватившись за сиденье, Буркхарт бубнил отсчет себе под нос:

– Скорость – двести пять. Основное шасси коснется земли через пять футов… три фута… два фута… один, есть контакт.

Четыре огромные шины основного шасси ударили по твердой поверхности, выпустив за собой клуб дыма от внезапного трения. Если бы пилот сверился с последними измерениями, то увидел бы, что челнок опустился вниз всего в сорока семи футах от начала полосы. Юргенс осторожно опустил нос корабля, чтобы колесо передней опоры шасси соприкоснулось с бетонной поверхностью полосы, а затем плавно нажал на обе педали тормоза. Челнок покатился по полосе, сбрасывая скорость, и остановился, когда впереди оставалось еще добрых тысяча футов.

– Получилось! – прокричал в радиоканале Холлиман.

– «Геттисберг» докладывает центру управления в Хьюстоне, – глубоко вздохнув, произнес Юргенс. – Колеса остановлены.

– Блестяще! Потрясающе! – прокричал Фоли.

– Поздравляем, Дэйв, – добавил Митчелл. – Никто другой не сделал бы это лучше вас.

Буркхарт повернулся к Юргенсу и, не говоря ни слова, поднял вверх большой палец.

В крови пилота все еще бурлил адреналин, подогревая радость победы при таких призрачных шансах на успех. Немного погодя мужчина устало задумался над тем, кто же такой Дирк Питт. Затем нажал на рычаг селектора внутренней связи: