Айра снова посмотрел на них с состраданием:
– Помните, что ваш друг Питт пожертвовал своей жизнью ради спасения сотен тысяч других людей.
Сэндекер поднял голову и с неожиданной гордостью во взгляде посмотрел на агента:
– Если бы вы знали его, мистер Хаген, вас бы это совсем не удивило.
Не горя особым оптимизмом, Сэндекер и Джордино отправились по госпиталям в поисках Дирка. Они осмотрели все больницы, переступая через бесчисленных раненых, которые рядами лежали на полу, обходя медсестер, пытающихся оказать им помощь, и проходя мимо утомленных врачей в операционных. Множество раз им приходилось останавливаться и помогать переносить носилки с ранеными, прежде чем продолжить поиски.
Среди живых Питта не было.
Тогда они обыскали все временные морги и несколько грузовиков с трупами, сложенными в кузов в четыре или пять слоев. Небольшой отряд специалистов по бальзамированию работал беспрерывно, чтобы не дать распространиться инфекциям. Мертвые лежали повсюду, как дрова, с окоченевшими лицами, уставившись в потолок пустыми глазами. Некоторые были до такой степени обожжены или изуродованы, что опознать их было невозможно, поэтому позже их пришлось хоронить в братских могилах на кладбище Колон.
В одном из моргов изнуренный дежурный показал им останки человеческого тела, найденные в море. Это точно был не Питт, а с Мэнни они никогда не были знакомы, чтобы опознать его.
Над пострадавшим от катастрофы городом поднялось утреннее солнце. Большинство выживших уже были найдены и доставлены в госпитали, мертвые – в морги. Улицы города патрулировали солдаты с оружием наготове, чтобы предотвратить мародерство. В районе набережной все еще бушевало пламя, но пожарные справлялись все лучше. Небо до сих пор закрывала огромная черная туча, и вскоре от пилотов начали приходить сообщения, что восточные ветры донесут ее до Мехико.
Пресытившись кошмарными картинами, которые им пришлось наблюдать в ту ночь, Сэндекер и Джордино с облегчением вышли навстречу дневному свету. Миновав три квартала от Кафедральной площади, они остановились на улице, доверху заваленной обломками. Остальную часть пути к временному детскому госпиталю, где пребывала Джесси, пришлось преодолеть пешком.
В это время госпожа Лебарон утешала маленькую хныкающую девочку, на чью тонкую коричневую ногу врач накладывал гипс. Заметив вошедших адмирала и Джордино, она бессознательно перевела взгляд с одного на другого, но произошедшие события настолько ее истощили, что она опустила голову, не узнав их.
– Джесси, – тихо позвал Сэндекер. – Я Джим Сэндекер, а это Эл Джордино.
Она снова посмотрела на них несколько секунд, затем начала вспоминать:
– Адмирал. Эл. О, слава богу, вы здесь!
Она что-то прошептала на ухо девочке, затем встала, обняла их обоих и разрыдалась.
Врач кивнул Сэндекеру:
– Она работала без перерыва двадцать часов подряд. Пусть отдохнет.
Они взяли ее под руки, вывели наружу и аккуратно опустили на ступеньки собора.
Джордино сел перед Джесси и посмотрел на нее. Она все еще была одета в военную форму. Только теперь камуфляж был заляпан кровью. Волосы Джесси были влажными от пота и спутанными, а глаза покраснели от дыма.
– Я так рада, что вы нашли меня, – наконец сказала она. – Вы только что прилетели?